Уловив недомолвку, почувствовала, что обиделась. Я его спасла, на себе приволокла, возилась, сорочку на бинты пожертвовала, свою кровать отдала, а он виляет…
— А ты сам? Рассказывай первым!
— Я? Иду сам не знаю куда. Ищу кое-что, а что именно, прости, сказать не могу. Права не имею.
И серьёзно мне в глаза смотрит. Взгляд честный и чуть виноватый.
Ну ладно, понимаю. Бывает так, что всё объяснить просто невозможно. Может, потом доверится, когда лучше познакомимся. Потому что со сломанной ногой по горам не попрыгаешь, а, значит, застрял он тут надолго. Попробую рассказать о себе:
— Я заблудилась… Шла-шла, ни людей, ни деревень. Прикинула, что зима скоро, вот и попыталась обустроиться, чтобы не замёрзнуть и с голоду не помереть.
Улыбнулся:
— Зимы в этих краях не бывает. А ты к делу капитально подошла, целый замок отгрохала.
Шутит, что ли? Но приятно…
— Я уж поняла, что не бывает. Хотела через три дня дальше трогаться, а тут на тебя и наткнулась.
— Выходит, я тебе планы поломал? — огорчился он.
— Не, всё равно, куда дальше идти, не знаю, — легко пожала плечами в ответ.
— Кстати, а как ты меня нашла? И ты что-то странное говорила о том, что ночью принесло, унесло…
— Крик под утро услышала, а как чуть рассвело, искать пошла, — ответила я на первую часть вопроса. — А принесло-унесло… Ты ночью никогда не чувствовал, как земля трясётся?
— Ну да, в этих местах бывает. Горы же. А что?
— А то, что не просто трясёт. Сами места перемещаются то туда, то сюда. Я тоже, пока шла, ничего не замечала. А как здесь обжилась, тут и выяснилось. Трясёт всегда по ночам, да? А наутро просыпаешься и видишь: где раньше была равнина — теперь гора стоит, а где вчера река текла — сегодня лес или поле.
— Да ты что?
Не верит, что ли? Решил, что выдумываю?
— Не веришь? Я тебя трижды видела. Первый раз ты вдоль реки шёл, песню пел. Я на другом берегу, на косогоре была. Сразу окликнуть побоялась, а пока за вещами сбегала, ты пропал.
— А второй?
— Примерно неделю назад на холмистой равнине. Только ты далеко очень был. Я закричала, да ты не услышал.
Кир задумался. Потом покачал головой…
— Я и не знал… А как ты вообще сюда попала?
— Река принесла, — вздохнула. — Я в неё прыгнула, когда от злого колдуна убегала.
Кир замотал головой:
— Парадокс на парадоксе! Где ты такого откопала? Императрица вроде порядок навела, Совет Магов за всем следит, и драконьи патрули есть.
Слово «парадокс» я слышала от Кона, звучит хитро, а на самом деле — просто «нелепица». Выходит, Кир тоже грамотный и не из простых?
Задумалась:
— Знаешь, высокая сосна и кустик клюквы растут рядом, на одном месте, а видят совсем разный лес. Я — клюква. И всякого уже насмотрелась. Ну что, обедать будем? А то я после того, как камни поворочала, жутко голодная.
— Ой, прости меня, Сиана! Пристал с болтовнёй, а за меч с луком даже спасибо не сказал!
— Пожалуйста, — улыбнулась и развела руками: — А лук — кряк. Можно с этой тетивой другой сделать, как думаешь?
— Наверное. Вот рука подживёт…
Вообще, судя по всему, Киру стало намного лучше. Увечная верхняя конечность висела на перевязи, нижняя, примотанная к палкам, неловко торчала, но лицо было нормального цвета, без испарины на лбу. И аппетит с любопытством вернулись. Быстро на поправку пошёл.
После еды Кир, который слопал две полные миски, нахваливая мою уху, устроился на краю кровати и сидел примерно час, гладил ладонью-лодочкой с сомкнутыми пальцами сломанную ногу. Я тоже попробовала, положила ладонь себе на битую коленку. Ну да, тепло от руки. И?
— Ты попытайся представить, что из центра ладони луч идёт, — посоветовал парень.
Какой такой луч? Но представила. И что? По-прежнему тепло… Схожу лучше к ручью, рыбы на ужин наловлю, раз она у нас так хорошо пошла.
Когда вернулась, Кир снова спал.
Решила, что в отместку напою его вечером ивовой корой.
Глава 20
Мы трудимся для того, чтобы стать кем-то, а не для того, чтобы получить что-то.
Э. Хаббард
Прошло несколько дней.
Кир быстро, действительно очень быстро, шёл на поправку. Оласа говорила, что коли ломаешь руку или ключицу, те заживают месяц, а на этом всё зарастало, как на собаке. Правда, скакал он пока на одной ноге, опираясь на костыль, но руку уже понемножку пытался разминать.
Неужели это его ладонь лодочкой так помогла? Или сам он такой особенный?
Мне даже было жаль. Не представляла, что настолько соскучилась по человеческой речи. И Кир тоже был рад поговорить. Вообще через несколько дней стало казаться, что мы знакомы давным-давно.
Оказалось, Кир пришёл в горы по своей воле. Хотя, что ищет, так и не объяснил. Зато рассказал, что коли хочу выбраться, держать надо на восток, а если не выходит, забирать севернее. Где-то там перевал есть. А зовутся горы Драконьими, но никто тут не живёт. Место такое, заповедное и запретное.
Между делом мы друг друга исподтишка разглядывали. Похоже, я вконец одичала, раз первый встречный парень мне таким интересным казался. Хотя он и в самом деле был ничего — высокий, длинноногий, плечистый, с открытым лицом и густыми волнистыми волосами ниже плеч. Какие были резоны у Кира меня рассматривать — не знаю. Но иллюзий не питала, помнила, как в первый раз увидев, он шарахнулся. Так что ни знаков внимания, ни приставаний не ждала. Просто встретились два одиноких путника в глухом краю, да.
Он и держался по-дружески. Улыбался, благодарил за заботу, старался чем мог помочь. Я вырубила три ореховых стволика для нового лука, два Киру не понравились из-за сучков, а третий, по его мнению, был подходящим. Вообще, он спрашивал о каком-то тисе, но как тот выглядит, я не представляла. Вот мы и сидели днём снаружи на камнях — Кир обстругивал заготовку, а я всё из тех же побегов ореха, благо те прямые, училась делать стрелы. Ну, и болтали.
Слово за слово, Кир вытянул из меня всю историю о лорде Асаране. Сначала спросил, что за герб на кинжале, которым я стрелы затачиваю. Сперва я смутилась: отвернулась, повела плечами — не хочу даже вспоминать! А потом пришла мысль: мы ж у тролля на куличках! Страже Кир не сдаст — где теперь та стража? — а посоветоваться стоит, потому как этот парень явно меня умнее и образованнее — и о Совете Магов, и о драконьих патрулях знает. Я же до сих пор ни одной живой душе о том, что натворила, не рассказывала… а вдруг всё не так, как мне кажется?
Только говорить оказалось тяжело.
— Кир, я из дома ушла, потому что отчим хотел меня выдать за человека, забившего до смерти двух жён. Гар был готов жениться без приданого, вот отчим меня и просватал. А я не хотела, потому и сбежала. Шла через лес, а как выбралась к посёлку, устроилась служить на постоялый двор. Готовила, коров доила, посуду мыла, огород полола, комнаты убирала. Говорить с посторонними мне не разрешали, и лишь осенью я узнала — почему. Оказалось, между моим хозяином и местным лордом уговор есть. Если трактирщик раздобудет для лорда симпатичную нетронутую девчонку, тот налоги за год не берёт. До меня точно двое таких было, Уна и Алика. Уна с ума сошла, а Алика, та вообще умерла.
