«А ещё какая-то сволочь хотела меня убить, – переведя глаза с уха доктора на его переносицу, подумал Грей. И понял, что именно это было одной из главных причин его, Матиаша, своеволия. – И ты, Канни, отдал этот приказ. Такого не прощают…»
– Некомпетентность, – сухо ответил ему Каннингем, выпрямившись в кресле. – Некомпетентность и неспособность адекватно реагировать на изменение обстановки. Командное звено оказалось… неудачным. Мягко говоря.
Я возлагал очень большие надежды на вас лично, и на этот проект. Вы не оправдали… Нет, вы дьявольски бездарно распорядились моим доверием, Грей. Будь я военным, я трактовал произошедшее как открытое неповиновение и мятеж, возможно – измену…
Матиаш почувствовал, как в висках стучит кровь, и задержал дыхание. Полтора столетия прошло с тех пор, когда ему говорили подобные слова, и память взвихрилась внутри чёрно-красной волной ярости. Сквозь шум в ушах донеслись спокойные слова Каннингема:
– Но я не военный. Я учёный. И немножечко администратор…
Фигура доктора застыла на середине движения, но его челюсть и губы продолжили проговаривать текст. Беззвучно. Только что-то поскрипывало и похрустывало.
Грей непроизвольно схватился за кобуру с излучателем, но вспомнил, что сдал оружие на входе в приёмную. Он хрустнул пальцами, и мягко двинулся к высокому креслу. На полпути к столу Матиаш почувствовал, как упирается в невидимую преграду, и остановился, стараясь определить конфигурацию силового поля.
Существо, сидевшее в кресле Каннингема, не имело ничего общего с настоящим доктором, и бывший капитан очень хотел разобраться, что оно из себя представляет. В прямом смысле разобраться. «Андроид? Запрограммированный двойник? Клон? – мысли скакали подстреленными воробьями. – Да похрену. Где настоящий Каннингем?»
Пробиться через преграду не удавалось. Полусфера поля надёжно отделяла Грея от кресла с шамкающей куклой и вмонтированного в стол голопульта, с которого можно было вызвать охрану.
– Твою же мать, док… – упираясь ладонями в барьер, проговорил Грей, сожалея об оставленном вместе с оружием коммуникаторе. Все прочие каналы связи, включая имплантированные, блокировались наглухо – он сам в своё время встраивал систему безопасности внутреннего распорядка, и позаботился о казавшихся очевидными уязвимостях – Что ты творишь, а? Каннингем!
Из распахнувшегося проёма, ведущего в нижний ярус кабинета, медленно всплыла платформа мини-лифта. Настоящий Каннингем, подхватив мягкий кофр с инструментами, соскочил с неё, и подошёл к креслу. Бросив мрачный взгляд на замершего в трёх метрах от него Грея, доктор коротким жестом отключил силовое поле, и указал на появившийся из пола стул.
– Садись. Вчера я наблюдал твой провал, а сегодня ты наблюдаешь мой… – Герних устало вздохнул, и раскрыл кофр. Среди знакомо перемигивавшихся разноцветными сигналами тестеров и биомедицинских сканеров светился голоэкран терминала и попискивали какие-то совсем загадочные приборы. – Друг мой, я приношу извинения за испытания, которым подверглась сейчас твоя психика.
Ударом кулака Каннингем свернул своему двойнику шею, и ловко вскрыл висок чем-то вроде скальпеля. Грей заметил мешанину электронных компонентов и кристаллов внутри черепа лже-Герниха, и облегчённо выдохнул: «Всё-таки робот». Тем не менее, количество вопросов не уменьшилось, а втирание мозгов не отменилось.
– Да, это искусственное тело с модифицированным мозгом, – ответил Каннингем, вздохнув, и достал из кофра большую тубу, в которых обычно хранили смазочные вещества сотрудники технического отдела. Залив некоторое количество густой субстанции внутрь вскрытого черепа андроида, доктор вонзил тому в нос тонкий щуп, и ткнул пальцем в терминал. – Третья модификация. С копией личности и частичной разумностью.
Грей шевельнул губами, словно пробуя на вкус последнюю фразу:
– У меня только один вопрос. Зачем?
– В последнее время меня заинтересовали проблемы искусственного интеллекта, – Каннингем захлопнул череп своего двойника, и щелчком пальцев отправил кресло вниз. – И слияние биомедицины с техникой.
Доктор особенно пристально взглянул на Грея, и тому стало не по себе. Примерно так смотрят на подлежащих немедленной декапитации лабораторных крыс. С горячим интересом исследователя.
– Матиаш, ты меня действительно разочаровал. С твоими-то опытом и удачей, и не справится с простой операцией…
Грей промолчал. Профессиональное беспокойство за жизнь Каннингема сменилось, пусть с запозданием, усталостью от пережитого накануне, и болью где-то в глубине души. Ему не давали покоя картины разрушений и гибели на вырвавшейся из аркана квантовых генераторов Земле.
– Но я признаю, что расчёты были неверны, – Каннингем посмотрел на тубу, которую по-прежнему сжимал в руке, и бросил её на хрусталь стола. – Да, символично. Нам с тобой не помешает смазка для мозгов.
«Жопу себе смажь…» – мысленно огрызнулся Грей. Вслух же он произнёс другое:
– Миллиард погибших. Полуразрушенная Параллель. Такова цена ошибки?
– Это не ошибка, – Герних присел на край стола. – Это необходимость. Только так, и никак иначе. Ты, старый друг, мыслишь узко. Я вижу шире. Там, где тебе приходится думать об интересах твоих людей, отдела, Корпорации, мне необходимо принимать решения за всё человечество. Если угодно, можешь считать меня мегаломаном, или сбрендившим на старости лет божеством… Ответственность никуда не денется.
Матиаш поёжился, и подумал, как сильно за какие-то полтора века поменялись их с доктором отношения. Если раньше Грей был для Каннингема своего рода опорой – в кризисные ситуации именно уверенность бывшего капитана поддерживала доктора, то теперь… «Теперь он рассчитывает только на себя. Самое смешное, что у него это получается, – начальник ОСВ помассировал переносицу. – Канистра перерос себя, и стал лидером. За ним хочется идти».
И сейчас док сам стал опорой. Якорем для многих миллионов людей, иконой для миллиардов, символом и лицом Корпорации.
– Все мы можем ошибаться, – Каннингем осуждающе покачал головой. – Только у меня нет права на ошибку.
– Герних… – Матиаш пытался подобрать слова, чтобы не быть понятым превратно. Доктор всегда отличался крайне болезненным самомнением. – Если ты ошибаешься, это всего лишь значит, что ты человек, а не бог. Если ты переживаешь, и учитываешь новый опыт – ты человек. Если…
Каннингем резким движением вскочил со стола.
– Матиаш, прости, но ты не понимаешь, – его лицо словно окаменело, и глаза заледенели. Тон тоже поменялся, приобретя скрежещущие оттенки. – И не поймёшь. Это не твоя судьба.
Грей опустил глаза. Ему было очень неприятно. Впервые за несколько десятилетий Герних настолько сильно открылся… Но всё это оказалось своеобразной ловушкой. Стоило коснуться боли, и доктор моментально задраил все люки, превращаясь на глазах в холодную бесчувственную сволочь.
– Матиаш Грей, налагаю на вас служебное взыскание, – Каннингем выдвинул из столешницы панель терминала. – Вы понижаетесь в ранге до заместителя начальника отдела, и в течение года должны переформатировать ОСВ, выделив обособленные подразделения охраны, регулярных вооружённых сил и разведки. Вы лишаетесь права покидать Терру сроком на двадцать лет.
