– Д-да, да, – Спенсер перехватил поудобнее трость и саквояж, и взобрался по ступенькам. «С другой стороны, они правы. Гордые бритты здесь оказались ещё и умными. Опасная болезнь? За борт. Врача на борту нет, до ближайшего порта – неделя полета…» Подобное пренебрежение к человеческой жизни не коробило Дока, он мог принять и более жёсткие решения, когда был на Службе. Раздражало иное – ведь этого человека можно было спасти, достаточно применить хинин. Спенсеру очень хотелось изменить исход этих событий, но это было не…
…Одного взгляда на трясущегося в лихорадке пассажира, бледного, как смерть, было достаточно, чтобы понять – дело тяжёлое. Напустив на лицо выражение крайнего сосредоточения, Спенсер пропальпировал живот больного, который дрожал и пытался перекусить столбик сенсора аптечки, выполненного в форме английского градусника.
– Селезёнка увеличена, печень тоже не в порядке… – доктор, раскуривая сигару, заглянул в замаскированную под портсигар аптечку. «Малярия. Дьявол. Унибак должен помочь, но он гипертехнологичен. Да пошли они!» – Ничего особо тяжёлого, разве что температура и лихорадка…
Спенсер нащупал в кармашке капсулу унибака, и засунул её в рот больному. Стакан с водой, заботливо поставленный стюардом на столик, позволил многострадальному мистеру Доу протолкнуть пилюлю в пищевод, после чего он откинулся назад. Доктор посмотрел на часы, и объявил:
– Общеукрепляющее средство. Должно подействовать через четверть часа, господа… – после чего попытался выйти из каюты, но был остановлен твёрдой рукой штурмана.
– Мы подождём, доктор, – тихо произнёс он. В голосе чувствовалась угроза. – Если вам необходимо выпить виски, сэр, стюард доставит лучший сорт. Как только больному станет легче, вас проводят в каюту.
Спенсер набычился, распушив бакенбарды, и уставился в глаза штурмана. На дне льдистых озёр аристократичного сукина сына можно было разглядеть только скуку и стремление исполнить свои обязанности. Никаких эмоций. Просто служба.
«Наверное, так выгляжу я во время операций», – подумал Док, отводя взгляд, и стряхивая пепел прямо на ботинки штурману. – «Пакостное зрелище»…
– Пожалуй, я воздержусь от виски, сэр, – Спенсер потянулся к саквояжу, когда его руку попытался перехватить мичман. Получив тяжёлой тростью по костяшкам, он отдёрнул кисть, и док вытащил из внутреннего кармана металлическую фляжку. – У меня есть отличный бренди десятилетней выдержки!
Свинтив стаканчик с фляжки, он налил туда порцию алкоголя, и, улыбнувшись, выпил. «Выстрел из трости в офицера, мичману – паралитик из перстня, матросам – чем достану», – сложившаяся тактика вербализовалась. – «Вернуться в каюту, забрать вещи. Совершить переход. В движении? На маяк, шансы один к одному. Выживу».
Напряжение нарастало. Спенсер уже прицелился в мичмана, когда господин Доу зашевелился в своём кресле.
– Как вы себя чувствуете, сэр? – наклонился к нему штурман, выдерживая, впрочем, дистанцию, и прикрыв лицо клетчатым платком. – Вам лучше?
– Д-да, спасибо, офицер… – трясущимися руками больной провёл по розовеющему лицу, стирая пот. – Что со мной случилось? Нич-чего не помню…
Спенсер тихонько выдохнул, и снова достал портсигар. Выбирая сигару, он пробежался по сенсорам. «Выздоровел, сукин сын. Универсальная вакцина справилась». Внутри Дока медленно разжималась пружина собранности и готовности к действиям.
– Прошу простить, сэр. Мичман присмотрит за вами, если что-то необходимо – дайте ему знать, – штурман повернулся к Спенсеру. – Вам, доктор, отдельная благодарность от меня лично и капитана «Королевы Марии». Вас проводят.
Вернувшись в каюту, Спенсер нашёл в ней следы поспешного обыска и стюарда МиКари. Обладатель непроизносимого имени развалился в кресле, и неспешно снимал с левого глаза контактную линзу. Правый глаз, уже освобождённый от кусочка стекла, в неярком свете казался чёрным.
– Что за чёрт?! – вполне правдоподобно разъярился Док, ставя саквояж на пол. – Дхари… Или как вас там… Что вы себе позволяете?
– Секунду… – стюард положил вторую линзу в футляр тёмного стекла, и заложил ногу за ногу. – Спенсер, вы прекрасный человек. И замечательно справились.
«Ядрёна вошь. Уэллс-Ярд? Непохоже. Ирландские гончие? Вряд ли. Кто он?» – подумал Док, присаживаясь на откидную полку у входа.
– Вы прекрасно справились с заданием. Надеюсь, небольшие игры со временем не повредили вам… – бывший стюард ловким движением кисти продемонстрировал вспыхнувшую и погасшую голограмму с символом змеи, кусающей собственный хвост.
– Кто вы, сэр? – Спенсер не узнал знака, но запомнил его. – И что происходит?
– Извините, но представляться не буду, вы меня больше не встретите. Агент Спенсер, вы нарушили несколько уложений Службы, применив нанотехнологии, и изменив тем самым ход событий в текущей вероятности. Однако без вашего вмешательства дела пошли бы ещё хуже. Собственно, они и пошли. Когда-то и где-то. Нет, не спрашивайте больше ничего, – незнакомец встал с кресла, стирая морщины и загар с лица. Он значительно помолодел и, кажется, вырос. – Просто знайте: вы сегодня помогли нам. Мы поможем вам. Потом. Прощайте.
– Но… – Спенсер хотел встать, и не смог. Мышцы словно одеревенели. – Из откуда вы?
– Прощайте, – повторил неизвестный, и словно провалился внутрь себя, исчезнув.
Сетчатка ещё несколько мгновений хранила отпечаток человека, назвавшегося стюардом МиКари, но потом стёрся и он.
Сойдя спустя две недели на причал Вокзала Трёх Принцесс в сердце Лондона, сэр Спенсер вдохнул насыщенный запахом топлива и выхлопных газов воздух, и улыбнулся. Сэра Доу встречали многочисленные родственники, и сцена, разыгранная ими для всех присутствующих, была настолько яркой и профессиональной, что Док расчувствовался. «Надо же, как много отличных актёров, и как они загримированы… Он важная птица, этот Доу. Джон Доу. Неизвестный пациент…» – думал он, вызывая кэб взмахом трости. – «Забавная история, правда?»
– Вествинтер-сайд, побыстрее, – скомандовал он водителю. – Гинея, если успеем за полчаса!
Точка перехода здесь работала строго по расписанию, и ждать ещё сутки Спенсер не собирался.
Глава 10
Инульгем закинул ногу на ногу, смешно взмахнув полами потрёпанного пончо, и, уставив узловатый палец в Спенсера, наставительно произнёс:
– Мальчик мой, ты слишком узко смотришь на мир.
– Я? Узко? Не смеши меня… – опешил Спенсер, отстраняясь на неудобном стуле. Слишком уж взгляд Кловиса напоминал два оптических прицела, направленных на Дока.
– Узко. Ты даже не помнишь, кем ты был до того, как встал под, кхе-кхе, стяги Корпорации. Ты видишь только то, что тебе решают показать. Все твои ощущения и переживания – разрешены и одобрены где-то там, в надмирных чертогах Директората и Службы. Тебя не отпускают ни на секунду, ни на миг… – Инульгем ударил раскрытой ладонью по столу. Стаканы, звеня, подпрыгнули. – Только ослабляют поводок, и дают насладиться так называемой «свободой». На день, на неделю, на месяц, или, не приведи создатель, на год. Но потом поводок натягивается, и верный пёсик спешит на службу, задирать лапку на те кусты, которые ему показали…
