Времени на то, чтобы подготовить пациента к операции у него не было. Как не было его и у самого Спенсера, из которого вытекали капли тёмной крови. Вся одежда уже пропиталась ею, став тяжёлой и мокрой не только от влажной почвы.
– Ну чего ты сидишь? – бросил он Таи. – Заставь переход работать, иначе нам всем крышка!
Таи нерешительно пошарила в карманах Спенсера, дрожащими пальцами извлекая из них браслет путешественника, запрограммированный на два перехода: сюда и отсюда. Льюис осознавал. Если он немедленно не остановит кровь, Спенсер не дотянет до того, когда его можно будет сунуть в автохирург. Грязная земля, множественные осколочные ранения, рваные раны от впившихся в плоть начинок ракет, предназначенных, чтобы пробивать лёгкую и среднюю броню таких же боевых машин и боевого снаряжения солдат. Всё это уменьшало шансы Спенсера выжить с каждой секундой.
Льюис не стал вынимать осколки костей из раны, извлекая из тела только металлические дротики поражающих элементов. Округлые головки, торчащие наружу, затрудняли извлечение, став скользкими и опасными, впрочем, выполняя свою функцию затруднения при извлечении. Он залил осколки рёбер и повреждённую печень клеем для тканей, намертво зафиксировав инородные тела в ранах вместе с окровавленными кусками плоти агента. Большего для своего друга в этих условиях он сделать не мог.
Таи щёлкнула кнопкой активации, и арка слабо загудела, наращивая поле перехода. Через несколько секунд он слабо засветился золотистым светом, окружая этим золотом всё вокруг. Таи подхватила агента за плечи, намереваясь втащить его в арку, когда глаза её расширились, и она уставилась на что-то позади Гриффина.
Доктор казался вымотанным и совершенно непонимающим, где оказался и что тут делает. Он устало опустил взгляд на землю, не поворачиваясь назад, и лишь провожая взглядом Таи, втаскивающую в переход Спенсера.
В последний момент она ухватила Гриффина за отворот рубашки и рывком втянула внутрь перехода. Как раз в тот момент, когда одна из ног покалеченного, но всё ещё живого и боеспособного «паука», опустилась на то место, где только что сидел Гриффин.
Золотое свечение померкло, поглотив людей…
Глава 38
Гриффин помотал головой, и надоедливое жужжание в ушах превратилось в занудный голос, принадлежавший его собеседнику. Доктор сфокусировал глаза на отражении в стекле, отделяющем регенерационный блок от белого коридора, и хмыкнул.
– Со своей стороны, как специалист с многолетним стажем в области восстановительной терапии и регенерации, а также – как ведущий аудит-хирург госпиталя Каннингема, – одетый в искрящийся белой политканью халат и окружённый лёгкой пеленой стерильного оперполя, хирург с лошадиным лицом и тонкой ниточкой усов размеренно продолжал свою вязкую речь с видом совершенно уверенного в себе человека, – я не могу не отметить высочайший профессионализм и самоотверженность того, эм-м-м-м, несомненно, достойного человека и прирождённого врача, который проводил первую медицинскую помощь в совершенно неподходящих для того условиях. Извлечение поражающих элементов проведено практически идеально, несмотря на низкие коэффициенты трения в области их оголовков и зазубренные края, которые представляют особую сложность для микроманипуляторов скоропомощных бригад. Я представляю, насколько грандиозен талант этого специалиста…
«Ни черта ты не представляешь, доктор Авендичи, или как там тебя, – Льюис с неудовольствием изучал свою помятую физиономию, украшенную свежими полосами регенераторного геля. Красные глаза светились на стекле, словно тревожные сигналы медблока. Да и вообще он чувствовал себя пропущенным через мелкий бактериальный фильтр компрессорной станции. – Какие ещё микроманипуляторы, херург ты задничный? Я эту шрапнель руками выковыривал… И изо всех сил надеялся, что больше ни один крупный сосуд не задет. Ну а ты, тыловой модуль анальной поддержки, расскажи мне про то, как космические корабли бороздят пространства театров военных действий, и ангелы приколочены к небесному своду золотыми гвоздями».
– Я бы лично с превеликим уважением и пиететом пожал руку этому прекрасному человеку! – Авендичи, не изменив застывшего на лице выражения лёгкой брезгливости и недоумения, повернулся к Льюису. – Вы случайно не знаете, кто именно это был?
Гриффину стало тошно. Он мог бы списать это на действие противошоковых и успокаивающих, которыми его напичкали после перехода в приёмное отделение, но настоящая причина была в другом. У него вызывал отвращение и этот чистоплюй в суперсовременном халате, и идеально стерильные коридоры госпиталя, отделанные белым метапластом, и то, что он сам уже ничего не мог изменить.
– Не знаю. Кхм, не знаю и даже не имею представления, кто именно занимался пострадавшим, – Льюис чувствовал, как внутри сжимается тугой комок тоски и боли. – Меня самого вытащили без сознания. Знаете, так бывает.
Доктор Авендичи медленно покивал, похрустывая тканью своего идеально чистого халата, и снова повернулся к медблоку.
– Думаю, есть все шансы на успешное излечение. Наша техника – лучшая, и полковник лично просил меня проследить за ходом терапии, чтобы избежать возможных осложнений и внезапных отклонений в регламенте операций. Думаю, не останется ни единого шрама…
За прозрачной преградой, в поблёскивающем отражающим полем стакане стационарного регенератора незнакомой Льюису модели плавало тело агента Спенсера. По ранам в его боку и груди сновали микророботы, вводившие лекарства и контролирующие процесс восстановления тканей. Сквозь искажавшую перспективу янтарную жидкость восстановительного раствора эти машинки казались личинками насекомых, копошащимися на трупе. Гриффин ещё раз помотал головой, отгоняя звон в ушах и накатившую депрессию.
«Хорошо, что хотя бы этот выскочка Авендичи заткнулся, – подумал он, рассасывая горьковатую капсулу унидина. Лекарство начало действовать, и туман, сгустившийся было перед глазами, немного отступил. – Где бы тут прилечь…»
Нетвёрдыми шагами Гриффин отошёл от стекла в регенераторный блок, и практически рухнул в белое кресло для посетителей, стоявшее в полукруглой нише. Сон пришёл мгновенно, стоило ему коснуться мягкой поверхности.
Доктор Авендичи посмотрел на своего собеседника, недоверчиво приподнял левую бровь, и продолжил наблюдать за пациентом. Контрольная панель, проецируемая на стекло, показывала, что состояние Джона Доу улучшалось. Медленно, но вполне уверенно. Аудит-хирург позволил себе почти незаметную усмешку, и пробежался тонкими длинными пальцами над проекцией сенсоров, ускоряя процесс восстановления тканей печени. Внутренние повреждения от выгоревших нанитов и перекошенный энергетический баланс организма он оставил для следующих этапов терапии.
Спенсер медленно открыл глаза. Вокруг него парили, как ангелы на древних гравюрах, несколько непонятных аппаратов, издававших тонкое гудение суспензоров. Собственно, этот едва слышный шум и разбудил агента. С трудом пошевелив непослушными пальцами, Спенсер пошарил под тонким покрывалом из невесомой белой ткани, и, ощупав свой пах, шумно выдохнул. Агент видел в тяжёлом и долгом сне, как его ранили в какой-то заварушке среди джунглей, и доктор Гриффин, матерясь, отрезал и выбрасывал в кусты половые органы Спенсера. На вопрос «Зачем?» Льюис, скривив окровавленное лицо, ответил, порыкивая и булькая: «Мешают! А будешь много вопросов задавать – и язык отрежу!»
