– Но, к сожалению, мы все же заплатили за наш успех дорогую цену. Нам пришлось пожертвовать тремя нашими людьми, чтобы у противника не возникло сомнений в том, что игра идет всерьез. И главное, чтобы они поверили в то, что Никита с ними, он их со всеми потрохами. Но на самом деле судить надо не по словам и даже не по сиюминутным чьим-либо делам, а по итогам всей операции.
– Узнайте дерево по плодам его? – задумчиво произнесла Леся. – Это как в Библии, да?
Но Таракан уже снова поднялся со своего места.
– Пора мне, – произнес он. – Стар я стал, чтобы в гостях засиживаться да про всякую заумь рассуждать. Вы – молодые, вам и жить, вам и действовать. А я уже стар, мое место у печки. Думаю, это была последняя операция, которой я руководил. Рад, что она завершилась как и задумывалась изначально, но давайте уже поставим на этом точку и больше не будем возвращаться к этому делу.
И несмотря на уговоры друзей остаться, генерал взял под руку свою жену и отправился с тетей Наташей к себе домой.
Теперь друзья смогли говорить уже совсем свободно.
– Никита не предатель, – сказал Лисица, глядя на подруг. – И я прошу вас, девочки, не считайте его таковым.
– Так вы тоже знали про их с Тараканом план?
– Никита намекнул нам, когда приходил в темницу. Он также обещал, что попытается выручить нас, хотя это и может означать провал.
– Но очень уж, сказал он, ваши жены убиваются.
– Так что, считайте, нас спасли вы.
– Но это все должно остаться между нами, – добавил Эдик, вновь став серьезным. – Все было сделано для того, чтобы те, к кому сейчас примкнул Никита, считали его своим. Теперь мы будем лучше осведомлены об их планах.
– И когда игра начнется по-крупному, несколько пожертвованных нами пешек сослужат нам хорошую службу.
Несколько пешек? Подруги взглянули на Лисицу с недоумением. Это он про тех троих, кого убили в самом начале? И про Салима? И про других?
Кира внимательно присмотрелась к своему мужу. Как же он изменился за последнее время. Лицо у Лисицы, и прежде худое, теперь сделалось и вовсе как у аскета. Глаза у Лисицы, прежде безмятежные и веселые, теперь смотрели жестко, иногда даже слишком жестоко. И Кира поежилась. В кого превратился ее любимый муж?
И как она могла не замечать перемен, произошедших в Лисице? Или это последние дни, плен и угроза смерти, висевшая над ним, помогли его чертам характера выкристаллизоваться и сделаться ярче, проступить наружу?
Нет, не позавидуешь тому, кто вздумает встать между Лисицей и его целью. И на какое-то мгновение Кире даже стало жаль тех неизвестных ей людей, кто осмелится на такое. Но на место жалости тут же пришел восторг и упоение от мысли, что Лисица-то ведь не на чужой, он на их стороне. И значит, все у них хорошо, а будет еще лучше.
И еще Кира подумала, что несправедливо упрекать мужа в излишней жестокости. Ведь будучи готов пожертвовать чужими жизнями, он точно так же был готов для общего дела отдать и свою собственную жизнь. Это ли не есть проявление истинного патриотизма? Не может быть для мужчины ничего выше, чем смерть за тех, кого любишь, за свой край, за свою землю. За все то, за что стоит бороться и ради чего стоит жить, а если понадобится, то и умереть.
И прижавшись к своему мужу, Кира отчетливо поняла: если понадобится, она сама отправит его на войну и даже на смерть. Потому что пусть лучше муж будет для нее мертвым героем, чем живым жалким и трусливым предателем. Род героя будет жить, он обязательно продолжится в его сильных и здоровых потомках. А вот род предателя неизбежно обречен на забвение и тлен.
Анна князева. Кольцо с тремя амурами
Пролог
– Я ничего не вижу.
– Осторожно, здесь ступенька…
– Куда мы идем?
– Сейчас увидишь.
– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».
– Слова из твоей роли?
– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.
– Скажи еще что-нибудь.
– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!
– «Здесь очень темно» – отсебятина.
– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.
– Не надо спичек. Дай руку.
– Уже пришли?
– Дай руку!
– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу куда…
– Это дверь.
– Где?
– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.
– Ой!
– Что?
– Споткнулась.
– Осторожней, еще немного… Видишь, это уже я.
– Пожалуйста…
– Что?
– Руку больно!
– Тише…
– Мне больно!
– Зачем так кричать?
– Ма-а-ама-а-а!
– Ти-и-ише…
В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.
– Вот и все. Как там по роли? Прощай навек?.. Ну так прощай.
Глава 1. Отпуск в Железноборске
В день, когда Дайнека получила университетский диплом, она купила билет и вечером улетела. По прибытии в Красноярск взяла такси и в половине шестого уже была у матери.
– Вот! – Она протянула диплом.
Людмила Николаевна сонно прищурилась, потом обняла дочь.
– Поздравляю!
Дайнека спохватилась:
– Прости, что так рано.
– Ничего, – Людмила Николаевна показала на дорожную сумку. – За нами скоро приедут.
Дайнека опустилась на стул.
– Кто?…
– Такси.
– Зачем?
– Мы едем в гости к моей школьной подруге. У нее свой дом на берегу Железноборского озера. Она давно меня приглашала, но я не решалась. Что ни говори, инвалид-колясочник – обуза для непривычного человека. С тобой будет проще. Так что вещи не разбирай. Надежда заказала для нас пропуска. Железноборск – город режимный.
Людмила Николаевна подъехала к зеркалу, развязала платок, стала снимать бигуди и складывать себе на колени. Дайнека глядела на нее и думала, что мать по-прежнему живет своими желаниями и ни с кем не собирается их согласовывать. Вздохнув, она взяла сумку и отнесла к выходу, убеждая себя в том, что приехала, чтобы побыть с матерью, а где – особого значения не имеет.
