— Я выхожу из игры, дон Дженовази. Я могу и сам зарабатывать неплохо.
Дон Дженовази уже утихомирился, уже высказал все, что у него наболело на душе, высказал именно тому, как ему казалось, кто его может понять наилучшим образом, этому интеллигентному Чезаро Кассини. И ему было не совсем приятно слышать такие перлы от прагматика, лишенного чувств юмора и реальности. И он немножко пожурил Чезаро.
— Чезаро! Не будь мальчиком! От нас можно уйти лишь в одном направлении, на северную окраину. И там, в тиши, среда лип и каштанов, на чудном лоне природы, — дон Дженовази, очевидно, был к тому же еще и романтиком — лежи себе спокойно в деревянном дорогом гробике. Лежи и лежи и ничего не делай, ничем не омрачай свою совесть, свой внутренний мир, а лишь слушай пение птичек, чириканье воробьев, да ангельские пения райского хора рано усопших девственниц.
— Не пугайте меня, дон Дженовази! Кто приносит вам миллионные доходы? Кто нашел вам профессора Перри Хименса? Карло, что ли? Или ваш любимчик Джино?
— Ну, полно тебе, полно, Чезаро! Успокойся! Я пошутил. Ты знаешь, разрази меня гром, только сейчас вспомнил — на днях из Бразилии возвращается наш ловкач Джузеппе Тисси. Он там малость подзадержался. И там мазурики нам мешают. Везде одни дыры, мой Чезаро. Одни дыры! И их нужно срочно штопать, и крепкими нитками, чтобы опять не расползлись. Да, кстати, как здоровье твоих детишек? Как поживает твоя Джулия? Я вижу, ты стал жить на широкую ноту, Чезаро?
— Спасибо, дон Дженовази, — ответил вежливо Чезаро, потягиваясь в кресле, смекая, что аудиенция подходит к концу; он даже повеселел. Они чувствуют себя хорошо. И надеюсь, с вашего разрешения, дон Дженовази, и дальше будут чувствовать себя так же. Вот только что‑то малыш Джонни простыл, по‑видимому, коклюш.
Чеэаре повеселел по той причине, что ему пришлось пережить томительные минуты, выслушивая вступительную увертюру дона Дженовази. И пуская в ход такие выражения как «я ухожу от вас», Чезаро, без всякой мнимой выгоды, блефовал. Но и сам дон Дженовази тоже вел свою игру по давно разработанной им же самим программе, по правилам, где допускается передергивание карт и объявление новых козырей. И уж кто‑кто, а он, Чезаро Кассини, давно уже изучил все повадки и творческие ходы дона Дженовази. Это была игра, это был театр двух актеров, а точнее, одного, но где сцена и зрительной зал, в котором сидел все время один человек, попеременно менялись местами. И теперь только, после этих ничего уже не значащихся вопросов, дон Дженовази и приступит к тому, ради чего и вызвал его к себе.
— Коклюш? — испуганно воскликнул дон Дженовази. — Ну, это ничего, Чезаро. Ничего. Коклюш можно быстро вылечить.
Испуг дона Дженовази на этот раз был настоящий, неподдельный, ибо он очень ценил свое здоровье и очень любил детей. К сожалению, своих у него не было. Ранняя импотенция, возникшая как следствие его рискованной работы — так говорили врачи — не позволили ему применить все свои возможности еще и в другой области человеческой, вернее, мужской деятельности. Возможно, из‑за этого он и начал рано полнеть, сделался солидным и импозантным. Но и здесь дон Дженовази нашел свои плюсы — его степенность и рассудительность приносили неплохие дивиденды, и он быстро и ловко лез наверх по лестнице успеха их клана. И никогда он не забывал о своём здоровье. По утрам, после зарядки, музицировал минут десять на скрипке, и все веселенькое, бодренькое, настраивая себя на нужный оптимистический лад. Здоровье превыше всего, думал дон Дженовази, набрасываясь потом сходу на овсяную невкусную кашу, удаляющую из организма — как пишут все эскулапы — вредные холестериновые шлаки. И запив чашечкой горячего шоколада, он опять улыбался, опять посмеивался над превратностями судьбы.
— Значит, у тебя дома все в порядке? — продолжил Дженовази. — Неплохо! Неплохо! Да, я, наверное, пошлю в Лос‑Анджелес ребят Антонио. Они прыткие. Могут там немножко в повыпендриваться, но уж сделают все по высшему классу, с гарантией… Да, вот еще что, Чезаро. Ты должен был привезти мне сегодня две картина Буонаротти. Заказчик ждет их с нетерпением. Они, я полагаю, у тебя в машине? Послать за ними мальчика?
— Вышла маленькая промашка, дон Дженовази. Что‑то не так сработало в их генераторе, и я появился во Флоренции слишком рано…
— Что? Там еще все спали, Чезаро? — перебил его восклицанием дон Дженовази. — И ты побоялся разбудить их? Или ты забыл снять башмаки, и они вскочили с кроватей раньше, чем надо? Ты, конечно, вел себя культурно, Чезаро? Ты постучался в дверь?
Юмор и оптимизм, вот те два качества, благодаря которым дон Дженовази и смог достичь высот правления одним из нью‑йоркских кланов мафии. Он никогда не терял чувства юмора. И даже когда сорок лет назад его застукали четверо полисменов за доставкой наркотиков, дон Дженовази внезапно рассмеялся. Он катался по земле от смеха, взявшись за живот. И полицейские не удержались и себе начали хохотать. А когда они прекратили это занятие, то дона Дженовази и след простыл. Он успел вскочить в моторную лодку и завести мотор. И рокот его был продолжением смеха дона Дженовази. Он еще, будучи тогда не так хорошо и учтиво воспитанным, показал на прощанье полисменам неприличный жест и что‑то не совсем поэтическое и литературное прокричал.
— Я появился во Флоренции за два года до рождения Микеланджело Буонарроти.
— А не мог ли ты там, в прошлом, Чезаро, встретить меня? Нy, еще маленького… И себя тоже, совсем‑совсем маленького? — спросил дон Дженовази, делая удивленное лицо. — Ты веришь в эту штуку, Чезаро? В этот генератор профессора Перри Хименса? Не шарлатан ли он, этот профессор?
— Я там был, дон Дженовази. Был в прошлом и прихватил две картины молодого Леонардо да Винчи.
— Это ценные вещи, Чезаро?
— Думаю, тысяч на 400 затянут.
— Долларов?
— Да.
— Каждая?
— Да.
— Хо! Что же ты молчал до сих пор, мой юный Чезаро! — рассмеялся дон Дженовази. — И их можно посмотреть?
— Они спрятаны.
— Я знаю. У донны Марии.
— Да.
— Лучше держать их в моем тайнике, Чезаро! Привези их сейчас же ко мне.
— Хорошо, дон Дженовази. Я так и сделаю. Кто будет вести переговоры с покупателем? Мне б не хотелось этим заниматься.
— Тебе и не нужно соваться в это дело, Чезаро. Главное — что картины подлинные! Набросай на страничку текстик, укажи даты, отметь мастерство художника. И не скупись! Не скупись, Чезаро! Побольше словечек из вашей терминологии, всяких там каламбурчиков, вроде «композиционная слаженность», «смысловая нагрузка», «гармоническое сочетание красок», «певучесть линий», «степень динамичности», «лаконизм рисунка» и другие атрибуты. Этим займется Марио. Он может обтяпать любое дельце. Кому хочешь повесит лапшу на уши.
— Картины будут проверять эксперты из мирового центра искусств. Они могут подумать, что картины похищены из частных коллекций. В музеях мира этих картин Леонардо да Винчи нет.
