— Хватит, Дик! Хватит!
И выбравшись из‑за стола, махнув рукой перед носом Дика, пробормотал:
— Мы с тобой, Дик, можно считать, кол‑ле‑ги по несчастью… Хе‑хе‑хе. Меня тоже… попросили в одно прекрасное время из университета, из Колумбийского. Видите ли, хе‑хе, им не понравилось… — слюнтяи! — что я высказался перед студентами о преимуществе сильной власти в Штатах, сильной личности… Еще сказал, что не советую уничтожать «Вдовушку». Фашистом обозвали… И этим, как его, ква… квадриком! Да, я член партии «Сильная нация»!.. И сочувствую квадрикам!.. Но прокатить из‑за этого на переизбрании?… Вот тогда и… — Хименс ткнул заскорузлым пальцем в сторону цветной фотографии, — и ушла жена, с сыном…
Пожимая сильно на прощание руку Дику, обнимая его и похлопывая по спине, профессор как бы в шутку попросил:
— Будем надеяться, мистер Ричардсон, что вы не станете самовольно применять у нас свой ГСД, с целью воздействия на меня. Установим, дорогой коллега, модус вивенди
[3]
, хотя бы на год.
Дик смутно помнил, какие плоские комплименты говорил в коридоре Кэти, та поддерживала его за талию, чтобы он не свалился на ковер и тут же не уснул. Смутно он помнил, как пытался поцеловать Кэти, а она уклонялась, но продолжала вести его к лестнице. И уж вовсе не помнил, как его усадили в «Кадиллак», как он порывался из него выбраться и снова подняться к профессору и сказать тому что‑то очень важное. Но а что высказывала ему бабка, когда его втаскивал Майкл в дом на Лонг‑Айленд, она ему напомнила утром.
Глава 4. СУД В КЕЙПТАУНЕ
Биолаборатория «Послушные животные», принадлежащая военно‑морскому ракетному центру № 23 со штаб‑квартирой в Солсбери, заказы которого выполняла фирма «Хименс и Электроника», располагалась на восточном побережье штата Мэриленд, включая в себя бухту Сики‑Тана и несколько пустынных островов в Атлантическом океане.
Дик Ричардсон еще ни разу не был в ракетном центре, хотя и проработал уже у профессора Хименса более пяти месяцев. И каких месяцев! А чего заслуживали эти, предкомандировочные дни?…
Машину остановил военный патруль километров за тридцать от лаборатории. Рослый сержант, одетый в маскхалат желтого цвета с зелеными разводами, обшарил багажник, проверил тщательно документы Дика, сверяя упорно фотографию с подлинником, мельком пролистал удостоверение Перри Хименса и легким кивком поздоровался с Майклом. Тот, видимо, уже примелькался здесь.
Вся эта унизительная процедура раздражала Дика. Кроме того, он чувствовал себя неважно. Вид за окном нагонял тоску, песчаные дюны, поросшие кое‑где колючками, чахлые кустики. Дик ерзал на сидении, в голове туманилось, изредка проносились какие‑то видения, слышался в ушах истерический крик Кэти: «Без тебя я не уеду отсюда!», возникали какие‑то лица. Среди них, отодвигая остальных на задний план, ширилась физиономия прокурора А. Согхеке.
Когда они отъехали с милю от секретного поста, Дик саркастически прошептал на ухо профессору:
— Я думаю, шеф, если они уж меня впустили на территорию базы, значит, я для них не опасен! Оборона Америки от этого не пострадает!
— Не опасен, Дик. Это не Кейптаун, — ответил холодно Хименс.
— Извините, — буркнул Дик.
— Э, пустяки.
Дик малость успокоился, подумал, что профессор прав, что нечего так нервничать, что Хименс, вероятно, о чем‑то догадывается…
— Должен ли я выказывать им свои знания? — спросил снова Дик.
Профессор молчал, делал вид, что не слышит вопроса.
— Ну, могу ли я расспрашивать о параметрах их генератора? — уточнил свой вопрос Дик.
— Все, что тебя интересует, спрашивай, — ответил как‑то нехотя, не поворачиваясь и почти не разжимая губ, Перри Хименс. — Спрашивай, Дик, но помни уроки прошлого! Логические построения пропущенных связей делай сам, в уме. Не возвращайся никогда к спрошенному ранее. Это настораживает отвечающего. И еще вот что запомни: гидами на базе работают не представители от какого‑то варьете с полуголыми девицами!
Хименс повернулся грузно к Майклу, уставился на круглую мордашку того.
— А может быть, Дик, ты круглик, как вот Майкл? — засмеялся он на всю кабину, откидываясь назад. — Кругликов здесь боятся как внезапных подводных мелей и коралловых рифов… Им везде мерещатся то круглики, то коммунисты… Хотя, по правде говоря, я и сам не знаю, чем они их пугают? Я вот лет пять назад познакомился на симпозиуме физиков в Женеве с одним коммунистом. Тоже профессор, Колотаев Андрей Васильевич. Приятнейший и умнейший человек! И вовсе не демагог! Мы долго дискутировали о проблеме мгновенного перемещения в пространстве и во времени. И знаете что, вы не поверите, он подробно объяснил мне конструкцию разрабатываемого ими… О черт, Майкл! Ты разучился тормозить! — возопил Хименс, чуть не врезавшись головой в лобовое стекло.
«Кадиллак» еще некоторое время ехал рывками. Конопатая потная физиономия Майкла насупилась, сморщилась. Только сейчас, наверное, он что‑то понял из сказанного ему на заправке Бобом Дауди.
— Господи, Майкл, да ты никак обиделся за сравнение с кругликом! Да ты взгляни, взгляни на себя в зеркало! Вылитый круглик!.. Хе‑хе! Да, на чем я остановился, Дик?
— Вы говорили о животных, — напомнил ему Дик, замечая, как настороженно косится на него Майкл.
— А, да, это наши «малютки», — засмеялся Хименс. — Но я не об этом. Обрати внимание на доктора Мак‑Кея! Дональд Мак‑Кей! Знаменитый бихевиорист. Преподает в университете Филадельфии. Крупнейший специалист по моделированию психической деятельности человека.
— Человека?… Но ведь лаборатория «Послушные животные»…
— Да, да, Дик! Животные! Ты прав. И хватит!
Дик попытался изобразить улыбку, но не получилось. Сказывались и усталость, и переживания, и недосыпание.
Профессор поднял брови, рот его начал кривиться сам собой, спросил, глядя внимательно:
— Никак, дорогой Дик, ты объелся в Кейптауне бананами?
И, отвернувшись, уже хохотал на всю машину. Казалось, что та и сама начала смеяться, чуть сотрясаясь. И коротышка Майкл захихикал, хотя ничего и не понял.
— Я… я вам не «дорогой»!..
* * *
Профессор был не так уж и далек от истины. Дик и в самом деле объелся в аэропорту Кейптауна. Но объелся не бананами, по той причине, что те а Африке не культивировались, а ананасами. Так и Кэти тогда сказала: «Ты, Дик, обожрался ананасами!»
Все, собственно, и началось из‑за нее, из‑за этой ненормальной секретарши профессора, из‑за Кэти Орен. В Кейптауне он побывал как репортер из США, мистер Артур Дюрант. Не меньше и не более! Мистер Артур Дюрант!
