Зацепившись за его ремень чем‑то, каким‑то приборчиком, за ним по снегу тащился вытянувшийся как черная змея кабель разрыва пространства, радиостанция с наушниками и микрофончиком. И те зарывались в снег, потом выскакивали на поверхность, скользя по снегу, виляя со стороны в сторону, словно детский кораблик, запущенный весной в ручеек, стекавший со склонов Аппалачских гор.
Он мог бы уже и покинуть это место, мог бы уже и пробиваться куда‑то к людям, но какое‑то подсознательное внутреннее чувство зверя, какие‑то инстинкты подсказывали ему, что не торопись, покружись еще вокруг этой сосны, вокруг этой поляны, выжди, пробудь здесь хотя бы до наступления сумерек.
Длинные черные тени наползали со стороны леса на него, худые и острые, наползали на эту полянку, перечеркивая прямыми линиями снег, создавая на нем подвижную решетку, и она пугала его, и он все отходил и отходил к восточной стене деревьев.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ОПАСНЫЙ ПОВОРОТ
Глава 1. РУБИКОН ПЕРЕЙДЕН
На третий день судебного разбирательства по делу Дика Ричардсона на имя профессора Перри Хименса пришло напечатанное на государственном бланке письмо. Госсекретарь новой администрации Белого дома в Вашингтоне сэр Джеймс Сноуэлл просил приехать профессора в столицу, в Пентагон, для ведения переговоров о заключении с фирмой «Хименс и Электроника» контракта на изготовление и наладку устройств, способных мгновенно перебросить в любой район Земли военную технику, снаряжение и морских пехотинцев. Упоминалось также, что с ним желают побеседовать некоторые весьма высокопоставленные персоны правительства.
Совещание в спецзале проходило бурно. Грегори Волкер сразу же отверг даже саму идею сотрудничества с военными по проблемам ГМП. Он запальчиво доказывал, что их генераторы могут быть использованы против человечества, против инакомыслящих, против кругликов и коммунистов.
— Нужно быть патриотом, Грегори! — кричал в микрофон Перри Хименс, не понимая упрямства этого талантливого физика‑вакуумщика, отца троих прелестных воспитанных детей, неплохого семьянина.
«Бог с ними, с его политическими убеждениями, — думал профессор, ошарашенный таким резким возражением, — но как можно не знать элементарных истин — чем могущественнее будет их страна, тем лучше будет жить народ, тем лучше для всех, для сохранения мира и свободы на Земле и других планетах Солнечной системы. И Пентагон делает все, чтобы армия США была самой сильной в мире, самой подвижной, самой организованной. Что здесь плохого? Кроме того, Пентагон самый богатый заказчик и этот договор откроет перед ними необозримые перспективы развития, позволит им не дрожать над каждым долларом, над каждым центом, не бояться за завтрашний день. И это ведь не производство давно запрещенных во всем мире квантовых бомб…»
Хименс всматривался в зал, в лица сотрудников, с которыми он проработал не один год, с которыми он начинал делать первые шаги в конструировании биогенераторов ГСД, в нащупывании возможностей применения слабых взаимодействий и дискретных свойств времени для создания генераторов мгновенного перемещения ГМП, основанных на открытом пятнадцать лет назад русским ученым Колотаевым принципе «пространственного скачка». Их вероисповедование, их странности, их идеологические кредо, их политические взгляды его никогда не интересовали, за исключением неприемлемых для науки — фашистских и террористических направлений. Что он ценил в них? Профессиональное мастерство, неординарное мышление, способность самостоятельно решать поставленные задачи. И вот этот Грегори Волкер взбунтовался!.. Круглик по убеждениям, чуть прямолинеен, откровенен, грубоват. Может быть, его встревожила травля кругликов? Так те были уличены в организации уличных беспорядков, в необоснованных оскорбительных для президента Ральфа Хилдбера намеках, будто он что‑то смошенничал со смертью «Вдовушки», будто он что‑то смошенничал в своей предвыборной кампании. И все это без доказательств, все это без веских аргументов, все это возмутило квадриков, и не могло не возмутить, и снова же повлекло за собой столкновения, хаос, анархию.
— Вы слишком увлеклись вашим Единым мировым государством, Волкер! — воскликнул профессор, бегая у грифельной доски, сняв свой затасканный кожаный пиджак и бросив его на кафедру. — К чему привели ваши лозунги, ваши призывы? Я отвечу сам! К хаосу, забастовкам, терроризму! А президент Хилдбер сейчас наводит в Штатах порядок! И правильно поступает. Народу нужна сильная личность! Народ уважает таких! И хватит митинговать, Грегори! Хватит! Нужно работать. И как можно лучше! В работе человек находит счастье!
— Не только в ней, профессор, — возразил Грегори. — Работали и те, кто производил атомные бомбы для Хиросимы и Нагасаки! Но все ли они были счастливы? Не мучили ли их по ночам кошмары? Не подсчитывали ли они, сколько миллионов человеческих душ отправили на тот свет!
Он запнулся на мгновение, повернулся всем корпусом к сидевшим за ним сотрудникам — те притихли, вслушивались в полемику круглика с нейтральным Хименсом, а то и квадриком — и продолжил:
— Счастье в том, что ты знаешь, сегодня ты приблизил хотя бы на йоту нашу страну и ее сограждан к пониманию морали, духа, нравов других народов, пусть даже их численность будет в тысячи раз меньшей, пусть даже цвет кожи у них будет другой, пусть даже и строение лица будет у них неэстетичным, по нашим понятиям, и ум их будет примитивным. У нас со всеми ими общие задачи, общие цели — развитие личности, гармония в быту, экологические вопросы… Что же касается нашего сотрудничества с Пентагоном, с вояками, то… как бы наши ГМП в конечном счете не повлекли за собой новые беды, не уничтожили бы и нас с вами, мистер Хименс!
— Ну, вы и хватили, Грегори! Чего вы так испугались? — спросила его мило улыбающаяся Джун; она посматривала с иронией то на сердитое лицо Волкера, то на сидевшего рядом Муна, с последним она идет сегодня в театр и ей бы не хотелось задерживаться из‑за этого пустого совещания.
— Я боюсь того же, дорогая Джун, чего и вы боитесь. При помощи наших ГМП можно убрать не только ваших кроликов, но и неугодных лиц. Все решает тот, в чьих руках находятся генераторы. В данном случае они попадают к военным, а от них — полиции, ФБР, ЦРУ, тем же террористам, там глядите ими завладеют и мафии, а то и «триады». У военных все сейчас можно купить по спекулятивным ценам. Так почему бы им и не продать кому‑нибудь парочку ГМП?
— Это уж слишком, Грегори! — Хименс стукнул кулаком по столу. — Мы живем в демократическом обществе, в свободной цивилизованной стране, а не в какой‑нибудь там Южно‑Африканской республике. У нас не тоталитарный режим. У нас демократия! Настоящая демократия! И нам не нужно, как тем русским когда‑то, изобретать новый велосипед, эту самую гласность. У нас свобода слова, печати. Наши газеты, издательства, телевидение, радио не принадлежат монопольно одной партии, и их директора не заглядывают все время наверх, что там скажут по тому или иному вопросу в Белом доме. Любой факт нарушения демократии, законности тут же высвечивается на страницах газет. Это и есть настоящая демократия!
