Изумление Карины было сильным и вполне себе смешным – народ опять захихикал и зааплодировал. Когда же миска «опустела», а «толстопопик» потребовал добавки, зритель, что называется, лёг.
Я тоже смеялась, хотя ничего выдающегося в этой сцене не нашла. А ещё она была совершенно недостоверной – уж где, а в цирке меня так плотно никогда не кормили. Речи о добавке вообще не шло – за все годы в труппе я получила её лишь трижды. Так что повторный вынос «полной» миски меня не впечатлил.
Зато жителям Фагора такой ход понравился, и когда «Астра» доела и опять потребовала повторить, зал снова лёг.
– Она всегда столько ест? – воскликнула Карина изумлённо.
– О да! – отозвался Сэмми.
Клоунесса часто захлопала накладными ресницами, нарисованные брови залезли куда-то под парик. Следующий вопрос «возлюбленной хозяина» был логичен и закономерен:
– А она не лопнет?
Сэмми не ответил, но по выражению загримированного лица стало ясно – лучше б лопнула, чем столько жрать! И зал вновь взорвался хохотом, а я… ограничилась сдержанной улыбкой.
Дальше было хуже. В смысле, народу точно нравилось, я же сидела, сложив руки на груди, и пыталась найти ответ на вопрос: зачем вступилась за этих гадов?
– Сэмми, но если она будет так объедаться, то ей непременно станет плохо!
– Поверь, Карина, если не покормить, то плохо станет нам!
В подтверждение последней фразы, «Астра» хищно щёлкнула пастью. Правда, ещё одной порции не добилась, вместо этого люди продолжили диалог.
– Но Сэмми, она действительно ест слишком много!
Клоун пожал плечами, мол – всегда так было, ничего поделать не могу. А Карина задумалась. Через полминуты, которые требовались публике, чтобы проникнуться липовым драматизмом момента, поганка в ярком гриме выдала:
– Сэмми, а может быть у неё глисты? – И после короткой паузы добавила: – Мне один лекарь говорил, что те, у кого глисты, едят намного больше остальных.
По залу покатилась очередная волна пусть тихого, но смеха. Ну а «дракон», услыхавший предположение клоунессы, нахохлился и протестующе рыкнул.
Через миг Сэмми пришел на выручку своей питомице.
– Нет! – решительно воскликнул он. – Не может такого быть!
– Но почему? – пропищала Карина.
Новая псевдо-драматическая пауза длилась недолго. А потом Сэмми сказал:
– Ты слишком плохо знаешь Астру, дорогая. У неё настолько скверный характер, что с ней даже глисты не уживутся.
Стало обидно. Вот прямо очень! Я даже огляделась в поисках бумажного пакета с орешками, который выронила в миг, когда ряженые только-только на арену вышли. Но пакет уже затоптали и поднимать его, чтобы швырнуть в клоуна, я не стала.
Зато зрителям шутка понравилась – зал в очередной раз взорвался смехом, кто-то бурно аплодировал. А когда «Астра» дёрнула головой и демонстративно повернулась к миру хвостатой попой, смех сменился хохотом.
– Обиделась, – пихнув Карину локтем и кивнув на «дракона», пояснил Сэмми.
Клоунесса вмиг вошла в образ сердобольной селянки и принялась с «драконом» мириться…
– Астрочка, не обижайся! – взвизгнула она. – Астрочка!
Следующие минут пять Карина гонялась за ряженым «четвероногим». Потом была ещё одна миска еды, перешагивания через обруч и прочие глупости. Я же сидела и молчаливо негодовала.
Сволочи! Гадкие, бессовестные лгуны!
Это у меня-то характер скверный? Ха! Да много ли вы понимаете! У меня очень покладистый, самый-самый лучший характер в мире! И вообще, я не такая! Я маленькая и хорошая! А вся ваша клоунада – чистая клевета!
Я не заметила, как начала шипеть и постукивать каблуком. Безумно хотелось вскочить, гордо вздёрнуть подбородок и не менее гордо покинуть цирковой шатёр. Однако вместо этого пришлось взять себя в руки и вообще нацепить улыбку – просто напоролась взглядом на замершего у кулис Шеша, который… наблюдал за залом.
Толстяк, разумеется, видел мою реакцию. Вероятно, эта реакция показалась ему странной. Но я решила не переживать на этот счёт. Да, я чудачка! И что теперь?
Остаток представления прошел куда более сносно. Зритель уже не возмущался, а труппа старалась изо всех сил. Акробатический номер, выступление фокусника и ещё одна клоунада, правда уже без «Астры», были приняты отлично.
Жители Фагора точно остались довольны. Они покидали цирк с улыбками, и шумно обсуждали номера. Я сперва хотела слиться с толпой, но любопытство оказалось сильней, и чудаковатая леди в моём лице задержалась, чтобы столкнуться с Шешем.
– Я искренне благодарен, – сказал толстяк, отвешивая учтивый поклон. – Если бы ни ваше вмешательство, то всё бы закончилось очень печально.
– Не нужно, – отмахнулась я. И задала вопрос, который мучил с момента появления нелепого двойника: – Лучше объясните, зачем вы сделали эту пародию?
Глава труппы опустил глаза и приобрёл вид самого несчастного человека.
– Астра покинула нас несколько недель назад, – сказал он. – В самый разгар сезона. Мы исключили её номер из программы, но понимаете… – Толстяк горестно вздохнул и сделался ещё несчастнее. Но продолжил: – Понимаете, зритель хочет именно Астру. Вот мы и придумали, и решили попробовать в Фагоре…
– То есть мы имели счастье наблюдать премьеру? – некультурно перебила я.
– Да, – признался Шеш.
– Но почему вы не предупредили публику, что дракон не настоящий?
Глава труппы замялся и не ответил. Впрочем, оно и понятно – вопрос-то риторический! Циркачи надеялись зазвать таким образом больше людей и, соответственно, заработать получше. Жадность помноженная на глупость – страшная сила.
– А вам номер не понравился? – спросил в свою очередь Шеш.
Я скривилась и отрицательно качнула головой.
– А почему? – не постеснялся уточнить глава труппы.
В этот миг в сердце вспыхнуло странное, плохо объяснимое чувство. Я лишь сейчас осознала, что стою и разговариваю с одним из тех, кто держал в клетке. Более того, именно Шеш порол меня за провинности. А ещё он был единственным, кто упрямо верил в разумность маленького дракона, чем ужасно раздражал.
Вероятно, мне следовало обозлиться на толстяка, но злости всё-таки не было. Ведь это он, Шеш, упустил меня в столице. Он же согласился продать диковинную зверушку герцогу Кернскому, чем невероятно облегчил мою жизнь.
Кстати… Помнится, выкуп, отданный Дантосом, был огромен. И где же деньги?
Я украдкой огляделась. Канаты были новыми, трапеции, которые как раз спустили вниз, тоже. И костюм на прошмыгнувшей в отдалении Лие – звезде воздушной акробатики – так же с иголочки. То есть какие-то деньги до труппы всё-таки дошли. Или вообще все?
