Выходим и останавливаемся. Замираем в полушаге от древней каменной арки, чтобы насладиться улыбкой Вернона, ошарашенными лицами моих сородичей и…
И вот тут я понимаю, что примчавшись к лабиринту и распугав всех и вся, распугала заодно папу с братом. Причём шуганула так, что сама не заметила! А теперь они прямо здесь, на передовой, рядом с Верноном. И уже не вдвоём, а в компании мамы, Юдиссы и господина Вейна.
От родных веет… некоторыми неприятностями, но мне не страшно. Что, впрочем, не мешает шагнуть вбок и прижаться к ноге Дана. А потом вскинуть морду и, сделав честные глаза, спросить у блондинчика:
– Ты меня любишь?
И услышать тихое, но искреннее:
– Очень.
Всё. К битве готова.
Я ждала от сородичей дружного шока и не менее дружной попытки возмутиться этой победе. Но всё сложилось совсем не так. Реакция тех, кто собрался к этому моменту на площадке была куда занимательней…
От старейшин Нила и Дурута действительно веяло раздражением, а вот остальные… они, в большинстве, испытывали любопытство. А уж когда Дантос вытащил из своего узла крупный розовый кристалл, пространство буквально взорвалось эмоциями.
Ахи и охи тоже были, равно как и ропот недовольных. Вот только высказываться вслух народ не спешил – ждали вердикта старейшин. А те говорить тоже не торопились. Вернее, это Нил с Дурутом слегка онемели, а вот Ждан наоборот! Бывший наставник закусил губу в явной попытке сдержать улыбку и не сказать лишнего.
Вот сейчас, глядя на Ждана, я сильно пожалела о том, что речевой аппарат драконов для человеческих звуков не приспособлен. Ибо жутко хотелось спросить:
– Почему ты это позволил? Почему не остановил белобрысого упрямца? И почему не предупредил его о «черве»?!
Но… спросить я не могла. Поэтому попробовала пронзить старейшину взглядом. А он не оценил – уставился вопросительно. Потом устремил тот же вопросительный взгляд к Дантосу. Словно знал, что блондинчику мои мысли временами известны.
Как ни странно, но в этот раз телепатия герцога тоже сработала. Более того, он не постеснялся всё это дело озвучить.
– Астра не понимает почему ты, будучи на нашей стороне, промолчал. И почему не предупредил меня о чудовище.
Всё. Вот теперь самообладание наставника дало трещину, и по губам растеклась улыбка.
– Ну, во-первых, ты не спрашивал. А во-вторых… – Ждан замолчал, и эта пауза заставила очень многих навострить ушки. – Во-вторых, это было очевидно. Мне сложно объяснить эту мою уверенность, но ты не мог проиграть, Дантос. Ты не мог не вернуться.
Я повернула голову и взглянула на родных и Юдиссу. И совсем не удивилась, когда драконья сущность уловила ощущение согласия. Все, кроме мамы, были твёрдо убеждены, что блондинчик в этой заварушке выживет. Вот как ему удалось вселить в незнакомых людей такую уверенность, а?
Подозреваю, что Дан мой безмолвный вопрос слышал, но ответить всё равно не потрудился. Вместо этого повернулся и учтиво кивнул мамулечке.
– Вы госпожа Дарая, верно? – спросил он.
Полминуты замешательства, и мама делает книксен. А потом дарит чужаку улыбку и говорит:
– Очень рада знакомству, ваша светлость.
– Можете называть меня Дантосом, – отвечает блондин. – Или Даном.
– Или сыном, – ехидным шепотом добавляет Тор, но… я-то дракон! Я-то всё слышу!
И, конечно, подпрыгиваю, чтобы тут же замереть очень красивой, очень возмущённой статуэткой. А ещё через мгновение с ужасом осознать – это не возмущение. Я испытываю величайшую неловкость!
Волна жара накрывает с головой, и я дико радуюсь тому, что драконы не краснеют. Сама не понимаю, чем такая реакция вызвана, но что есть, то есть. С тем и живём.
Потом становится легче – на импровизированную сцену старейшина Ждан возвращается. Он подходит к Дантосу и протягивает руку, желая забрать доказательство победы.
Герцог Кернский розовый алмаз, разумеется, отдаёт, но тут же демонстративно приподнимает узел. Вот только теперь до моих сородичей доходит, что этот алмаз не единственный.
– Ваша светлость, камни – достояние народа метаморфов, – вмиг оживает Дурут. – Поэтому будьте добры…
– Р-р-р! – злобно говорит кто-то. И я не сразу понимаю, что этот кто-то – золотая девочка с чешуйками. То бишь я.
Старейшина вздрагивает и, несмотря на то, что стоит довольно далеко, делает шаг назад. Я же хищно расправляю крылья и выпускаю две тонкие струи дыма.
Вы, дорогие мои, как хотите, но алмазы принадлежат Дану. И клянусь – порву любого, кто попробует этот факт оспорить!
Дурут способностью к телепатии уж точно не обладает, но до разжиженного гадким характером мозга всё-таки доходит, что связываться не надо. Нил, в свою очередь, тоже что-то там соображает, и в наступившей тишине слышится:
– Эй вы! За мной!
Приказ адресован группе стражников, которых в момент моего появления на площадке перед входом не было. Нил предлагает им прогуляться по лабиринту и, как понимаю, посмотреть, что именно случилось.
Это здравое, в общем-то, решение вызывает не менее здравую панику, но старик непреклонен. Прямой как палка и злой словно тысяча диких ос, он разворачивается и стремительно скрывается в тёмном проёме.
Перепуганной страже не остаётся ничего иного как последовать за Нилом, ну а мы…
– Госпожа Дарая, господин Трим, – говорит блондинчик, – понимаю, что вы не видели Астрид несколько лет, но осень обещает быть дождливой, а до Керна пять недель пути.
– Вы хотите выехать пораньше? – подхватывает мысль мама.
Герцог Кернский кивает и добавляет:
– Думаю, сейчас нам лучше вернуться в Рестич и заняться багажом.
Слово «багаж» вызывает в родителях некоторое замешательство, но поспорить никто из них не берётся. Отец кивает, мама дарит блондинчику улыбку, а Тор хитро подмигивает мне.
Вот после этого мы, прихватив Вернона, дружно направляемся на выход. В смысле, через толпу зевак и к тропинке, которая ведёт к городским воротам. Остановить нас никто не пытается, даже вечно недовольный Дурут молчит.
Какое-то время я шагаю вместе со всеми, но потом не выдерживаю и прыгаю в небо. Закладываю красивый показательный вираж, а поднявшись повыше издаю пронзительный победный визг.
Да, бес меня пожри. Да! Дантос цел и невредим, а мне не придётся жить в мерзком Рестриче и делить постель с каким-нибудь скользким метаморфом! Я уеду в Керн! Я уеду с Даном! При этом за мной останется право посещать родной город и семью, путешествовать и выходить в свет. Ибо я больше не прячусь, я не преступница. А ещё…
Вот тут моя радость кончилась. Оборвалась, словно тонкая нитка. На смену ей пришло уже знакомое ощущение – драконья сущность заворочалась и зачесалась. В этот раз ощущение было настолько сильным, что я потеряла координацию и начала падать. И пусть длилось моё падение всего секунду, но это было жутко.
