– Нат, очнись, пожалуйста… – Вытянув руку, она коснулась жестких волос.
Сон тяжелый, муторный. И ненастоящий.
Он был рожден травами, алхимией человеческой лаборатории, и значит – нужен людям. Ийлэ прислушалась. Она видела тонкие нити этого сна, путы его, слишком прочные, чтобы Нат сам умел разорвать их. Он же, чуя собственную беспомощность, метался, скалил зубы, головой мотал.
– Тише, – попросила Ийлэ. – Я тебе помогу. Я тебе помогу, потому что с тобой безопасней, чем с людьми. Да. Именно так. А мне нужно дотянуть до весны. Весной все изменится.
Ее шепот тонул в стенах комнаты. Она всегда глотала звуки, Ийлэ эта ее особенность пугала и тогда, когда бояться было нечего. Комната изменилась.
Стены ободрали. Мебель исчезла, впрочем, ее никогда не было много. Полки. Стол. Ящики всегда заперты, и ключи отец носил с собой. Секретер этот, который был вовсе не секретером, но сейфом. Наружную панель выдрали, и теперь в полумраке комнаты слабо поблескивали стальные дверцы ячеек. Тот, который… он думал, что Ийлэ знает, как вскрыть…
Если бы знала – сказала бы.
Наверное.
Она отмахнулась от воспоминаний.
И от страхов, которые ожили вдруг разом. Потом. В другой раз. Сейчас у Ийлэ есть дело. Она обхватила голову щенка ладонями и позвала:
– Нат, послушай меня. Я тебе помогу. Немного, но дальше ты сам должен. Ты сумеешь, просто подожди еще немного, ладно?
Он не пытался вырваться, затих.
Пахло сонником и еще дурманом, резковатый запах, знакомый… он был в комнате в тот день…
Ийлэ сама закрыла глаза.
Вдох и выдох. Вдох резкий, глубокий, а выдох – медленный… чужой ритм, под который нужно подстроиться, чтобы получилось. Сил у нее немного, больше, чем было прежде, но все одно… слишком долго она отдавала их. Получится ли? Получится. Если понемногу, не разрывать сети, но ослаблять, растягивать.
А дальше Нат сам, он хоть и щенок, а все одно сильный, много сильнее человека.
– Нат…
Он слышит собственное имя. Вздрагивает. И замирает. Переворачивается на живот, еще в полусне, кривится, рычит бессильно… и этот рык настораживает. А что, если Нат, пробудившись, нападет на нее? Он ведь зол и…
…без Ната она все равно не справится. Людей много. Непонятное происходит, а если так, то вариантов немного, и Нат – не худший.
– Пожалуйста, – Ийлэ выворачивает его голову набок, – послушай меня. Я не враг. Я хочу помочь… попробуй теперь.
Нити сна запутались, истончились, и сознание Ната рвало их одну за другой.
– Я хочу…
– Тиш-ш-ше, – ответил Нат, не открывая глаз. – Слышу. Ты одна?
– Да.
– Нира?
– Не знаю.
– Райдо?
Ийлэ покачала головой, но вспомнила, что он не видит, и повторила беспомощно:
– Не знаю. В доме люди. Много. С оружием.
– Мы где? – Он сел, слишком резко после пробуждения, и скривился от боли.
Железные стены. Решетки на окнах. Железная дверь, запертая снаружи. Слишком много железа для пса. Райдо, наверное, смог бы выбраться, но Райдо крупный, а Нат…
Он вертел головой, злясь на себя за беспомощность. Надо же было так попасться!
Запах ржавчины, мела и сырого дерева. Оглушающая слабость, когда тело становится чужим. И Нат пытается обжиться в нем, шевелит пальцами, трогает лицо, гладит шею, стирая капли живого железа, которое проступает, растекается и… тает.
Альва.
Забилась в угол, стиснула кулачки. Смотрит. Нат ненавидит, когда на него смотрят вот так пристально, сразу начинает ощущать себя… нехорошо начинает ощущать себя.
– Отвернись, – попросил он, встав на четвереньки. И, не дожидаясь, когда альва исполнит просьбу, сам повернулся к ней задом.
Спать хотелось невыносимо.
Сон.
Яд. Или не яд, но лекарство… тот доктор, который лечил Райдо прежде, говорил, что любое лекарство по сути своей – яд… дело в дозе… сколько он принял?
Не выяснить.
Нат открыл рот настолько широко, насколько сумел, и сунул в него пальцы. Вырвало не сразу. А когда вырвало, стало лишь хуже. Нат не без труда сдержал стон. Полегчает. Надо подождать. А сколько ждать? Сколько получится, потому что из комнаты этой ему не выйти. И значит…
– Помогу. – Альва протягивала руку осторожно, точно опасалась, что Нат ударит. Или отпрянет.
Он кивнул: если и вправду поможет, то… то дальше он подумает о том, как выбраться… нашли, где запереть… Дайна, тварь… она чай готовила… подавала… больше некому…
Нира…
…ее не тронут…
…им нужен дом и Райдо, точнее дом, но без Райдо его не получить, поэтому Ниру не тронут.
Узкая ладонь альвы, легшая на лоб, была холодна. И холод от нее пробирался сквозь кожу, в кровь, остужая и успокаивая. Унялись желудочные спазмы, и слабость откатила… и, кажется, Нат вновь стал способен думать, вот только мысли были не самыми веселыми.
Итак, его заперли в сейфовой комнате. Знакомо… три трупа… пожар… если устроить пожар, то…
Райдо нужен.
Об этом думать следует.
– Спасибо, – буркнул Нат, когда альва убрала руку. Не то чтобы ему так уж хотелось ее благодарить, но… мама учила быть вежливым.
Ко всему и вправду полегчало.
– Ты как? – Он посмотрел на нее искоса, стыдясь не столько ее, сколько своей собственной слабости.
Альва пожала плечами.
Нормально, значит. Хотя бледненькая, губы кусает, озирается затравленно. Комнатушка маловата, и ей явно неуютно рядом с Натом.
– Ничего. Выберемся… сейчас я…
Он стянул свитер и поежился, надо же, сам не заметил, как замерз.
– Я эту дверь вышибу… постараюсь… или окно, с окном проще… если решетку вынести, то… для меня узковато, а ты выберешься.
Альва покачала головой и прижала палец к губам. Она указала на стену, сказав:
– Идем.
Нат так и не понял, что именно она сделала. Ладонь на стену положила, а та возьми и откройся. Лаз был узким, темным, и тянуло из него гнилью, но…
– Наружу? – уточнил Нат, поглядывая на лаз с опаской, поскольку не было у него ни малейшего желания оказаться где-нибудь в подземелье или, паче того – в стене застрять.
– Идем. – Альва первой нырнула в проход.
Тесно. И протискиваться приходится боком. Альве проще, она тощая… и Нат вроде себя толстым не считал, но поди ж ты. Главное, что проход все тянулся и тянулся, хотя Нат точно знал, что стены в доме не такие уж и толстые.
