Она изучает велосипедные ботинки, которые он держит в руках.
– А куда мы идем?
– В твое любимое место: на озеро.
– Ладно. Чтобы… ездить? – вид у нее скептический.
Ухмыляясь, он притягивает ее к себе и увлекает за порог.
– Будет весело, уж поверь.
Глава 18
Она
Люси не была у озера вот уже несколько недель, с того самого дня, как Колин обошел с ней вокруг всего водоема и она узнала, что убили ее в этом самом месте.
Поэтому, пока Колин и Джей налаживают велосипеды, она отходит в сторонку, чтобы как следует осмотреться. Зима глубоко запустила клыки в эту часть мира, и все вокруг выглядит безжизненным, но в то же время кажется мягче. Повсюду снег; четкие линии голых деревьев смягчаются белыми полосками пороши с голубоватыми отблесками, которые отбрасывает озерный лед. В памяти у нее оживают огненные осенние листья, собственное смятение после пробуждения у озера – ад, давно оставшийся позади. Она находит то место, где упала на землю, и почему-то удивляется тому, что следов совершенно не осталось. Ни синяка в форме девушки на поверхности земли, ни контура, очерченного мелом. Она упала, она здесь, пора двигаться дальше.
Вернувшись к озеру, она видит, что Джей и Колин уже вовсю выписывают зигзаги на льду.
– Погодите-ка! – восклицает она. – Вы что, по озеру ездите?
– Ага. Оно замерзло, – говорит Колин, прыгая вместе с байком. Шины скрипят по льду, будто в знак согласия. – Как камень.
– Вы психа, да?
– В точку! – кричит Джей.
Прежде, чем она успевает ответить, Колин поднимает руки в примирительном жесте.
– Нет-нет, правда, это безопасно. Толщина по крайней мере сантиметров семь, да мы постоянно это делаем.
Он явно ожидает, что она придет в ужас – да любой, услышав это, просто обязан прийти в ужас – но с Люси этого не происходит. Все, что она ощущает – это любопытство, и девушка поддается внезапно охватившему ее странному возбуждению. Ей почти кажется, что, посмотри она себе на руки, увидела бы алую кровь, текущую по настоящим венам. Сидя на сугробе на берегу озера, Люси смотрит, как ребята вычерчивают причудливые следы на хрустящем снегу, еле прикрывающем лед.
Она никогда раньше не видела Колина таким. Ей нравится, как свободно он двигается, как он позволяет велосипеду быть жестким, оставляя себе гибкость, будто вливаясь в движения механизма, приподнимаясь на педалях, соскальзывая с седла на крутых поворотах. Он вычерчивает ее имя на льду, потом прыгает с берега на лед на передней шине, мягко приземляется, стоя на педалях.
– Хочешь попробовать?! – кричит он.
Помотав головой, она отвечает:
– Нет.
Рассмеявшись, он подъезжает к ней, осторожно целует в щеку. Смотрит на нее удивленно. Здесь, среди снега, на воздухе, насыщенном влагой на грани замерзания, ощущения совсем другие. Когда он отходит, она прижимает пальцы к щеке, стараясь загнать поглубже память о прикосновении.
Джей некоторое время возится со снегом, сгребая его в трамплин, и они начинают прыгать. Лед трескается в том месте, где больше всего отметок от шин, и они, не задумываясь, меняют угол прыжков, чтобы не попадать по этому месту Несмотря на то, что они осторожны и явно не новички, она вдруг опускает взгляд, не в силах больше смотреть. Вместо этого она сосредотачивается на том, как переливается ее кожа в этом странном голубоватом свете. Крошечные кристаллы льда опускаются на руки и погружаются вглубь, становятся ее частью. Подъезжает Колин и целует ее опять; из его губ вырывается облачко и исчезает, коснувшись ее щеки.
– Трамплин готов! – орет Джей с середины озера. Колин отъезжает от нее, набирает скорость, изо всех сил давя на педали, въезжает на трамплин и взмывает вверх. Он изгибается в воздухе, переворачиваясь, и глядя, как он закрывает глаза, охваченный эйфорией, она на какую-то секунду может представить себе, каково это было бы – увидеть это лицо рядом с собой. Вот его руки напрягаются, сжимают руль, и колеса вновь касаются поверхности льда.
С громким «Есть!» он поворачивает назад, в то время как Джей совершает свой прыжок. Снова и снова они заезжают на трамплин, и с каждым разом их прыжки становятся все более дерзкими, приземления – более жесткими, а щеки все сильнее краснеют на холодном ветру.
– Жрать хочу, умираю! – орет Джей, откатываясь к краю озера и доставая из кармана телефон, чтобы посмотреть время.
– Ты всегда хочешь жрать. Еще десять минут. – Колин подъезжает к Люси. – Тебе не скучно?
Она трясет головой, и он снова мчится к трамплину. Но в этот раз – это, наверное, уже двадцатый его прыжок, – Люси сразу видит, что что-то пошло не так: он слишком забрал вправо, и, когда он приземляется, лед с оглушительным треском раскалывается. Вода, как синие стрелы, вырывается наружу, бурлит над поверхностью льда. Колин исчезает, будто озеро засасывает его; у него нет даже секунды, чтобы вцепиться во что-то, кроме руля. Все происходит так быстро, но зияющая пауза после того, как он погружается в воду, кажется, длится год, и никогда раньше в мире не было настолько тихо.
Он исчез. Под толстым слоем снега и льда. Люси кричит, Джей кричит, неистово шарит руками в воде, пытаясь дотянуться до Колина. Первая мысль падает в ее рассудок, как черная тень: когда он будет мертв, сможет ли он ее найти?
– Колин! – надрывается Джей; он плашмя лежит на льду, шаря в зияющей проруби опять и опять, пытаясь нащупать хоть что-то. Лед под ним стонет, начинает трескаться, и он отползает, как раз когда Колин всплывает подо льдом и бьет изнутри по толстой прозрачной корке. Джей пытается схватить его за руку, но не достает.
– ДЕРЖИ ЕГО! – орет Люси, бросаясь к проруби. – Джей, держи его! Держи! Держи!
Джей тянется изо всех сил, но Колин слишком далеко; теперь он движется подо льдом в неверном направлении. Люси отпихивает Джея в сторону и, не думая, прыгает в прорубь, но вода выталкивает ее, и она бесполезно болтается на поверхности, прижатая ко льду. Бороться с давлением не хватает сил. Колин теряет сознание, и лицо его приобретает потусторонний синеватый оттенок, будто он уже мертв. Он начинает тонуть. Рванувшись с неистовой силой, она тянется, и успевает схватить его за руку, подтянуть ее достаточно близко, чтобы Джей смог тоже за нее ухватиться. Он орет на нее – так много слов, – вытягивая Колина из воды, но она не слышит ничего, потому что уже бежит, спеша привести помощь. Бросается вверх по тропинке, кричит, как сумасшедшая, – она собирается бежать на кухню, или к общежитию, или куда-то еще, где могут быть люди. Падает в снег, вскакивает; одежда, пропитанная водой – как свинец, и быстро превращается в лед.
– Люс?
Это, наверное, галлюцинация. В его голосе ей слышится облегчение. Но это же невозможно – она оставила его там, на озере, без сознания, умирающим, замерзшим.
