– Приветствую, Озриэль Ирканийский. Руководство академии доводит до вашего сведения, что за дебош, устроенный сегодня на истории волшебного народа, вам надлежит прибыть после занятий в кабинет профессора Чераты, где будет назначено соответствующее наказание. – Привратник огляделся по сторонам, наклонился к самому стеклу и прошептал почти отеческим тоном: – Сочувствую, мой мальчик.
Я взглянула на Озриэля, в полной уверенности, что он сейчас сообщит об ошибке – ведь его не было на первом занятии! Но ифрит стоял, яростно сжимая кулаки.
– Я его прибью, – пробормотал он. – Потом оживлю, а потом снова прибью.
Привратник уже повернулся ко мне и неприязненно отстранился:
– Приветствую, Гарт Дуболом. За своим взысканием в связи с прогулом вы также обязаны явиться в кабинет профессора после занятий.
Я собиралась ответить что-нибудь вежливое, но вместо этого вдруг брякнула:
– Отвянь, старик.
А это сосед Озриэля – неприятный тип! Я, хоть и принцесса, никогда не позволяла себе подобных грубостей в отношении старших.
Привратник принял надменный вид и снова обратился в цветной дым.
Я догнала Озриэля у боковой лестницы.
– Что он имел в виду? Ты ведь пропустил историю волшебного народа. Наверное, произошла ошибка и…
– Да, Ливи, – перебил он, – произошла ошибка, и после занятий я сообщу о ней профессору. А сейчас забудь об этом и давай лучше поищем Магнуса.
Мы заглянули в кабинет поэтики и обнаружили там только профессора Марбис. Никто не рвался сюда раньше времени, все дожидались начала урока в коридоре. Пожилая дама стояла возле подоконника спиной к нам и пересаживала лютики из корзинки в горшок. Мне показалось, что цветы теперь выглядят гораздо лучше, чем утром: лепестки расправились и как будто бы даже стали ярче. Может, она успела их подкормить?
Профессор услышала шаги и повернулась:
– В чём дело, Ирканийский, Дуболом? Наше занятие только во второй половине дня, если мне не изменяет память. А она мне верна последние восемьдесят два года.
– Да-да, простите, профессор, – заторопился Озриэль, попутно обшаривая глазами кабинет. Я была занята тем же, но Магнуса ни в корзинке, ни где-либо ещё не наблюдалось. – Дежурный просил уточнить, не произошло ли на первой паре ничего необычного? Может, вы видели что-то странное?
Этот невинный вопрос привёл профессора в бешенство. Она приблизилась вплотную и ткнула сиреневым коготком в грудь ифриту, глядя на него снизу вверх, но при этом умудряясь нависать:
– Запомните, молодой человек, я пережила восьмерых мужей, последний из которых страдал огненной одышкой, и на принцев у меня и подавно хватит сил. Так что передайте мадам Лилит: пусть не надеется уволить меня по причине старческого маразма. Нет у меня никаких глюков. И на пенсию я уйду сразу в могилу!
– Конечно, профессор Марбис, – промямлил Озриэль, но та уже отвернулась и отошла к окну. Сейчас она напоминала мне Эмилию, кудахтающую над своими цветами.
Магнуса тут явно не было, и мы поспешили удалиться.
– Кто такая мадам Лилит? – спросила я в коридоре.
– Ректор академии.
– Они что, не ладят?
– Профессор Марбис ни с кем не ладит. Ну, кроме Индрика.
Выяснять подробности я не стала. Сейчас были вопросы и поважнее:
– Что же нам делать? Видимо, Магнус успел сбежать до того, как она его обнаружила, и теперь может быть где угодно.
– Вчера он показался мне довольно разумным и самостоятельным пауком. Уверен, в случае чего, он найдёт дорогу обратно. Тебя ведь приняли в лавку? Всё в порядке?
– Да, сегодня первый рабочий день. Надеюсь, ты прав… – вздохнула я.
– Вот и хорошо. А сейчас лучше сосредоточься на поиске суженого. На этикете ухаживаний как раз соберётся весь поток, больше шансов его встретить.
Поскольку фисташки исключались, мы решили прибегнуть к прямому методу: задача Озриэля заключалась в том, чтобы присматриваться к студентам на предмет наличия темных меток, а моя – прислушиваться к ощущениям, чтобы не пропустить знак. Это могло быть что угодно – от щекотки под коленками до мушек перед глазами. Я только надеялась, что указующий знак – не выдумки…
Мы уже подошли к нужной аудитории и собирались войти, но тут какой-то парень оттеснил меня, чтобы другой – высокий и темноволосый – зашёл первым. За ним проследовала свита из трёх-четырёх таких же надменных юношей, включая толкнувшего меня. Кулаки у меня зачесались от одного вида их холеного предводителя – тот даже не взглянул в мою сторону! Раньше никогда не понимала драчунов, но теперь костяшки прямо-таки пульсировали от желания встретиться с его возмутительно прямым носом и стереть с бледного лица выражение превосходства. Словно почувствовав на себе мой взгляд, он обернулся, и в глубине холодных, черных, как маслины, глаз зажглись недобрые огоньки.
Я решительно шагнула в аудиторию и дернулась было к нему, но тут Озриэль тронул меня за плечо:
– Осторожнее. Не связывайся с Марсием Фьерским.
– Да я его мизинцем перешибу! – свирепо заявила я.
«Боже, что я несу?» – завопил какой-то уголок сознания.
– Вот именно этого и не стоит делать, – заволновался ифрит. – Ни в коем случае не дотрагивайся до него. Лучше вообще не приближайся. Это сейчас говорит плащ, не ты! Сопротивляйся.
– Ещё что-нибудь? – прорычала я.
«Нет-нет, я Ливи: нежная и воспитанная принцесса, которая не имеет ничего общего с драчливым полуогром Гартом».
– Кого ещё из этих дохляков мне нужно бояться?
Последнюю фразу я произнесла так громко, что все находившиеся в аудитории – а их было человек тридцать – повернулись в нашу сторону. Среди прочих мне в глаза бросилось удивленное лицо Индрика.
Тонкие губы брюнета начала растягивать улыбка. Он лениво поднял руки, и ближайшие к нему студенты шарахнулись в стороны.
Теперь я вещала посреди гробовой тишины аудитории:
– Или только этого, в перчаточках? Он, наверное, ручки кремом смазал?
Себе я казалась прямо-таки фонтаном остроумия, но никто почему-то не смеялся. Кроме меня.
Кстати, на брюнете действительно были перчатки, из какого-то плотного материала, с монограммой и гербом рода.
– Ты зарвался, Дуболом, – подал голос он. – Уверен, если постучать по твоей голове, эхо разнесется по всей академии. Проверим?
Я бы на его месте померла от одного своего вида, но он был совершенно спокоен. Более того, на бледном лице отразилось предвкушение гурмана, заносящего вилку над креветкой.
Озриэль попытался увести меня подальше, но я раздраженно высвободилась. Ну уж нет, он не помешает мне навалять этому красавчику! Я чувствовала рвущуюся наружу мощь, которой на деле не обладала.
