Я с улыбкой повернулась к парню:
– Мне уже гораздо лучше, вполне смогу дойти до башни сама. Только подскажи, где она.
– Велено отвести, – буркнул он и подтолкнул меня к боковой лестнице.
Всё, что я успела сделать, так это незаметно высадить Магнуса, попросив его разыскать Озриэля на музицировании и незаметно сообщить, куда меня отвели.
Подъем был долгим. Очень.
Преодолев триста восьмую ступень лекарской башни, я удивлялась лишь одному: что лестница не усыпана трупами больных, так и не добравшихся до вершины. Зато было время подумать, и в результате у меня в голове родился блестящий план.
Когда в конце пути наконец замаячила дверь, откуда-то сбоку выскочил Озриэль:
– Всё в порядке, Марк, я её провожу.
– Нет уж, – воспротивился тот к чрезвычайной моей досаде, – а то, в случае чего, я крайний окажусь.
Я остановилась, делая вид, что поправляю ремешок на туфле. Магнус быстро забрался в мой карман.
– У меня есть идея, – шепнула я Озриэлю. – Приведи сюда Индрика, и пусть захватит какой-нибудь букет, если у него остался.
– Гарт уже проснулся и…
– Это неважно, – перебила я. – Просто приведи Индрика и приходи сам.
Дежурный с подозрением покосился на мою ногу. Я не могла и дальше продолжать возню с ремешком.
– Скорее, Озриэль, я знаю, что делаю! – выпалила я и побежала наверх.
Мой план был направлен на устранение главного препятствия – работницы башни. Именно поэтому мне и понадобился Индрик. Уверена, его очарование сработало бы и без букета, но с цветами всегда надёжнее. Моя знакомая лекарша была старше папы, но тут воображение нарисовало мне хорошенькую девушку, смущенно отнекивающуюся от букета. Кто знает, может, я сегодня поспособствую образованию новой пары?
Студент завёл меня внутрь, велев подождать, а сам удалился. Я огляделась. Не так я представляла себе больничные покои. Никаких тебе пастельных тонов, расслабляющей музыки и приятных ароматов. Я словно очутилась в келье средневекового алхимика: арочное окно в нише, клетка со стрижами, грубые полки вдоль стен, уставленные всевозможными лекарствами, мазями и порошками, бочки с какими-то снадобьями в углу и булькающий котёл на треножнике. Шкафчиков или хотя бы ящиков для хранения документов не наблюдалось. Может, здесь есть тайник?
Однако поиски пришлось отложить, потому что в этот момент на лестнице раздались шаги. Я едва успела присесть на какую-то бочку, как люк в полу открылся и в комнату ловко запрыгнул крепкий мужчина с трёхдневной щетиной, в костюме лесного разбойника: зеленая приталенная куртка, штаны из кусочков кожи, а на поясе – три ножа, кинжал и две ленты крест-накрест с обоймами капсул.
Он быстро закрыл люк и шагнул ко мне.
– Это вы ранены? – резко спросил он. – Слезьте-ка с барсучьего жира.
Я послушно вскочила, уставившись на него во все глаза:
– Я… да. А вы кто?..
– Лекарь, конечно. А вы ждали кого-то другого?
«Конечно, другого! Где молодая хорошенькая лекарша?» И да, в этот момент я представила, как Индрик заявится на порог с букетом.
– Нет, именно вас, – выдавила я.
– Так что там с вами? Только побыстрее, у меня ещё полно дел.
Нижний камень моего тщательно возведенного замка вытащили, отчего вся постройка рухнула.
Мне ни разу и в голову не пришло спросить у Озриэля, кто здесь работает.
– Травма на занятии по стрельбе из лука… – пролепетала я.
– Это мужская академия.
«Может, это у них заклинание такое?»
– Нет, я не принимала участия, просто была во дворе.
– Как вы там оказались?
За последнее время мои мускулы вранья успели окрепнуть, поэтому я совершенно уверенно приняла неуверенный и смущенный вид.
– Это очень деликатное и сугубо личное дело. Верю, вы не из тех, кто заставит бедную девушку рассказывать о…
– К жениху, что ли? – нетерпеливо перебил он. – Небось один из здешних молодчиков, а?
Я поднатужилась и выдавила румянец.
– Да, – прошептала я, опуская глаза.
– Говорил же ректору ограду повыше ставить. Ну, показывайте.
Он уселся на лавку, и я предъявила локоть. Мужчина осмотрел его, удивленно осмотрел еще раз, вытер грязь и поднялся на ноги.
– Всё, вылечил. В следующий раз придумывайте причину получше. – Он шагнул к люку и потянул за кольцо. Шанс ускользал. Я бросилась вперёд и наступила на люк. Деревяшка с щелчком встала на место.
– Постойте!
– Уберите ногу, – нахмурился он.
– Я… солгала. Я пришла сюда не к жениху, а к вам!
К моему удивлению, он сразу оставил попытки отодвинуть меня. Окинул настороженным взглядом, потёр подбородок, затылок, снова подбородок и смущенно пробормотал:
– Если вы из-за того вечера в «Шаловливых нимфах», то я ничего не помню и чертовски тогда наж…
– Нет-нет, я по другому поводу. – Я перехватила брошенный на люк взгляд. – И не слезу отсюда, пока вы меня не выслушаете.
Он сложил руки на груди и снова стал уверенным:
– У вас ровно одна минута.
Большего и не потребуется. Я набрала в грудь воздуха и затараторила:
– Меня ужасно встревожили вчерашние слухи про сбежавшего паука… – Магнус шевельнулся, и я прямо-таки почувствовала исходящие из кармана волны возмущения: его снова использовали в качестве предлога! – Говорят, он ядовит, и у меня сердце кровью обливается при мысли о том, что мой ненаглядный (кстати, я вам не врала, когда говорила, что у меня тут жених), мой драгоценный, мой…
Лекарь вскинул ладонь.
– Вот только без этого, пожалуйста. Факты, только факты.
– А, ну хорошо. Так вот, я боюсь последствий: вдруг паук успел его укусить? И не его одного, – поспешно добавила я в восторге от того, что снова удалось свернуть на тропинку прежнего плана. Ведь мужчина меня слушал, больше не перебивал, а это уже хороший знак. – Только подумайте, что будет, если вдруг выяснится, что он страдает каким-нибудь паучьим бешенством, – карман затрясся от злости, – или ещё чем-то в этом роде… Считаю, надо осмотреть всех студентов и преподавателей на предмет наличия каких-то пятен, темных меток… Ну, вроде моих…
– Это грязь, – напомнил он.
– Да-да, знаю. Просто привела в качестве примера.
Я замолчала, затаив дыхание. Минуту лекарь стоял в прежней позе, глядя на меня безо всякого выражения, а потом вздохнул:
– Вы правы. Прознает кто-нибудь сверху, и проблем не оберёшься. Раздуют невесть что. Да чтоб их, эти проверки! Ладно, будьте спокойны, осмотрю я вашего ловеласа. Если что не так, лично яд из него выдавлю. – Я почему-то сразу поняла, что это не фигура речи. – Теперь довольны?
