Эмилия не выдернула руку, не отшатнулась, и голубые глаза не омрачились брезгливостью. Она выслушала спокойно и доброжелательно – точно так, как всегда выслушивала жалобы клиентов или многочасовую болтовню старушек, которые приходили за скромным букетом колокольчиков и уходили, излив душу, но так ничего и не купив.
– Значит, ты принцесса? – уточнила она.
– Да.
– А почему твоё королевство называется Бессердечное?
Я объяснила и добавила:
– Раньше оно называлось Сердечное, потому что отец в общем-то добрый и мирный правитель. При нём даже бунтов ни разу не было.
– Мне жаль, что он заболел…
– Спасибо, мне тоже. Технически это не болезнь… просто отсутствие жизненно важного органа.
– А тебе не кажется, что раз он такой добрый, как ты говоришь, то можно было попробовать всё ему объяснить, вместо того чтобы сбегать из дворца?
– Я пыталась, но добрый и понимающий – это разные вещи. Родители всегда желают детям счастья, но понимают его по-своему. Ты не сердишься на меня за обман?
– Нет, это твой секрет, и ты раскрыла его именно тогда, когда посчитала нужным. У всех есть тайны.
– Спасибо! Мне стало гораздо легче! – Я от души обняла её. – И я непременно отработаю свои часы.
В лице Эмилии отразилась неуверенность:
– Ливи, извини, но теперь, когда я знаю, что ты принцесса, не могу не спросить: ты уверена, что хочешь и дальше работать в лавке?
– Именно этого я и хочу! Эмилия, пожалуйста, не рассказывай никому о нашем разговоре, даже мадам Гортензии, и не делай различий между Ливи-цветочницей и Ливи-принцессой.
– Конечно, раз ты просишь. О, госпожа Ирма! – Девушка с улыбкой поднялась навстречу пожилой даме в лимонной шляпке с узкими полями, только что вошедшей в магазин. – Как ваш кашель? Вам, как обычно, сосисочные герберы для Пушка? – Она нагнулась и погладила визгливый лохматый комок, норовящий обгрызть лепестки у музыкальных примул возле входа. Растению чудом удавалось уворачиваться. Со стороны казалось, что оно просто колышется от сильных порывов ветра в условиях отсутствия ветра. Пока Эмилия обслуживала клиентку, истинной целью которой было обрести благодарную и сочувствующую слушательницу, я решила отнести библиотечные книги наверх. Из-за закрытой двери доносился голос Магнуса. Паук не имел привычки разговаривать сам с собой, но ответов собеседника я так и не услышала. Может, тот общался жестами? Я толкнула дверь стопкой книг и шагнула в комнату.
– Магнус, с кем ты…
В ту же секунду что-то яркое унеслось в форточку, как подхваченный ветром платок, а паук яростно напустился на меня:
– Тебя не учили стучать?
– Нет, конечно! Я же принцесса. Кто это был?
– Кто был где? – осведомился Магнус тоном, фальшивым, как бюст жены первого советника, и беззаботным, как майское утро.
– Тот, с кем ты говорил…
– Ни с кем я не говорил – так, репетировал, мм… – Он обвел глазами комнату в поисках подсказки, ничего не нашёл и раздраженно отрезал: – Просто репетировал, и всё. И вообще, к чему этот допрос? Имею я право на спокойный вечер после всего пережитого?!
– Да что ты так взъелся! Не хочешь – не говори.
Я расставила книги на полке над кроватью, а несколько штук, которые не поместились, пристроила на тумбочке рядом с гномом-ночником.
– Пойду вниз. Когда приступ раздражения пройдёт, можешь составить мне компанию.
– Да-да, если останется свободная минутка.
Он нетерпеливо помахал лапкой, в то время как остальные продолжали шустро плести нечто, напоминающее покрывало из паутины. Там даже узоры были.
– Что это? – Я указала на зыбкое полотно.
– Занавеска.
– Зана… что?
– В конце концов, во дворце у меня была своя клетка. А тут… я вынужден ютиться на подоконнике! Паукам тоже нужно личное пространство, знаешь ли.
Он поправил свернутые колечками травинки, которыми прикрепил занавеску к прутику-гардине, и подергал её туда-сюда, проверяя.
Я сочла за лучшее не продолжать расспросов. Остынет – сам расскажет. Уже взявшись за ручку, вспомнила:
– Кстати, Эмилия знает правду обо мне.
– Ты ей рассказала? – спросил Магнус без особого удивления.
– Не могла и дальше её обманывать.
Паук кивнул:
– Она не выдаст.
– Не сомневаюсь.
* * *
Дама с визгливым питомцем всё никак не желала уходить, жалуясь Эмилии на дороговизну ошейников-непотеряшек, и я принялась проглядывать счетные книги.
Сегодня, помимо нескольких удачных продаж, было и два возврата. Рядом были приведены причины (шоколадный аромат орхидей через пять минут превращался в запах огуречного рассола, а ландыши-привратники обругали гостей, тем самым страшно оконфузив хозяев). Индрик снова заходил – на этот раз ограничился дюжиной хихикающих букетов. И откуда у него только деньги на букеты для всех девушек берутся?
Когда посетительница наконец удалилась, Эмилия подошла ко мне, на ходу снимая передник:
– Я бы рада остаться и помочь, но мне пора. О сохранности своего секрета можешь не волноваться.
– Даже и не думала. И конечно, ступай, я справлюсь. То, что я тебе рассказала, не должно отразиться на работе и, надеюсь, не изменит твоего отношения ко мне. – Она кивнула, и я раскрыла тетрадь на странице с возвратами. – Снова бракованные?
Девушка кинула быстрый взгляд на площадку второго этажа и прошептала:
– Да, только, пожалуйста, не говори об этом мадам Гортензии. У неё на следующей неделе день рождения, не хочу расстраивать её накануне праздника. Она и так в последнее время вся как на иголках.
– Хорошо, но рано или поздно придётся рассказать.
– Вот тогда и будем думать. Но я уверена, что это лишь временная полоса. Ей просто нужно немного взбодриться и отвлечься. Кстати, вот это всегда помогало. – Эмилия нагнулась и вытащила из-под прилавка стопку пухлых журналов. – Только сегодня пришли. Тут образцы новых материалов. Мадам заказывает их, чтобы выбрать что-то для будущих букетов. Я пометила те, которые, на мой взгляд, могут подойти. Ты тоже прогляди и выбери что-нибудь на свой вкус. Когда она позвонит в колокольчик, отнесешь их ей.
– Хорошо.
– Ну, я побежала. Загляну ещё после закрытия. И поблагодари за меня Магнуса – он отлично сегодня поработал. Поднялся наверх только за пару минут до твоего возвращения.
Когда дверь за ней закрылась, я полистала каталоги и поставила отметки напротив интересных образцов. Возможно, мадам сочтёт многоцветную древесину слишком экстравагантной, а змеиную кожу – вычурной, зато букет из первой, когда завянет, легко будет пустить на растопку, а вторая отлично дополнит кожаную сумочку. Я оставила ещё пару закладок, а потом отвлеклась на посетителя.