– Некоторые особы нарочно пускают пыль в глаза, притворяясь теми, кем не являются, и только отнимают чужое время, – обронила Фауна, подталкивая меня к примерочной и не обращаясь ни к кому конкретно.
– Эльфийский шелк так легко истирается.
– Не всем дано познать блаженное очищение огнем истинной моды.
– Я искренне жалею таких: несчастные создания! Они даже не знают, чего лишены.
– Думаю, всё дело в природной грубости натуры.
– Без сомнения!
Я вдруг превратилась в невидимку, почище чем на уроке профессора Адаманта.
До примерочной мы так и не дошли, потому что входная дверь резко распахнулась и в магазин ворвался ворох накрахмаленных юбок, в центре которого помещалась дородная краснолицая женщина преклонных лет. Внушительную голову венчал рогатый чепец.
– Мужчины есть? – гаркнула она, ощупывая зорким взглядом каждый угол.
– Это бутик женской одежды, – пролепетала Флора в замешательстве.
– То есть нет? – уточнила гостья.
– Боюсь, нет.
– Вы уверены? Ни в примерочной, ни под прилавком?
– Абсолютно уверена, но если вы ищете мужчину, то на соседней улице…
– Козочка моя, можешь заходить! – крикнула гостья через плечо, и в магазин просеменила стройная девичья фигура в наглухо застегнутом платье из темного вельвета. Всё, что повыше плеч, закрывала плотная вуаль, свисавшая с полей бесформенной шляпы. Похожие головные уборы надевают пасечники, перед тем как открыть крышку улья.
Вошедшая нетерпеливо откинула ткань и оказалась девушкой примерно моего возраста, с оживленным и милым личиком.
– Нянюшка, как же я встречу супруга, если единственный мужчина, которого я видела в жизни, – мой отец? – раздосадованно воскликнула она. – Я даже мужчин от женщин отличать не умею!
– А тебе и не нужно, козочка. Главное, что твой папа умеет. А его светлость плохого для доченьки не выберет.
Похоже, Козочку готовили на алтарь выгодного брака. Я даже посочувствовала ей из-за схожести положений.
Девушка тотчас оказалась в центре внимания, а нянюшка напоминала садовника, отгоняющего от своего цветочка ос, когда они становились слишком уж назойливыми.
– О, вы, должно быть, госпожа Марципания? – прощебетала Флора, к которой вернулась располагающая сердечность. – Мы получили ваш заказ. Платье уже готово и ждет примерки. Ну, что же ты стоишь, принеси его скорее! – велела она Фауне и бросила выразительный взгляд на мой локоть, который та всё ещё сжимала. – Неважные дела подождут. Ты же видишь: к нам пришли настоящие клиенты.
Меня тут же оттеснили от примерочной и проводили в неё Козочку. Туда же после одобрения нянюшки передали платье – ткань дорогая, но перегруженность деталями лишала его воздушности.
Через минуту девушка выпорхнула из-за занавески, похожая на фруктовую корзинку, и, бросившись к зеркалу, принялась радостно разглядывать своё отражение. Любая бы на её месте радовалась после унылого вельвета и пасечной шляпки.
Глаза продавщиц увлажнились от умиления.
– Я сразу поняла, что оно создано для вас! – воскликнула Флора.
Фауна прижала ладошки ко рту:
– Вы сейчас похожи на мою дочь на первом в её жизни балу!
– Чего-то не хватает… – задумалась Мэривеза. – А, кажется, знаю!
Она подбежала ко мне, выдернула из волос кружевную наколку и закрепила в прическе Козочки.
– Вот теперь идеально!
Пока клиентка крутилась перед зеркалом, Фауна затолкала меня в кабинку и буквально вытряхнула из платья.
Через считаные мгновения меня выдворили из магазина совершенно подавленной. Случившееся просто не укладывалось у меня в голове: я хотела платье и не могла его получить! Амплуа цветочницы внезапно перестало казаться таким уж романтичным.
До «Бабушкиного сундучка» я всё-таки добралась, но после эльфийского шелка все представленные там наряды казались мне не привлекательнее занавесок, хотя сотрудницы искренне старались помочь и подобрать что-то приличное. Платье я всё же купила, остановив выбор на розовом с пышной юбкой из нескольких слоев марлевки. С блестками на подоле пришлось смириться, а вот салатовые бантики на рукавах вполне можно было дома отпороть. Покупку завернули в пергаментную бумагу и перевязали бечевкой. Я сунула сверток под мышку и пустилась в обратный путь.
* * *
Минуя центральную площадь, я заметила у фонтана принцев-основателей знакомую фигурку и сбавила шаг.
– Добрый вечер, Ливи, – сказала мадам Лилит, не оборачиваясь.
– Здравствуйте… а как вы узнали, что это я?
Она погладила бортик фонтана, на котором сидела, и кивнула на группу статуй в центре.
– Они подсказали.
Было непонятно, говорила ли она серьезно или просто не хотела отвечать на вопрос.
– Можешь подойти ближе.
Она приглашающе похлопала по мрамору, и я присела рядышком, примостив сверток между нами. Бортик был достаточно высоким, поэтому наши ноги не касались воды. На дне фонтана блестели золотой чешуей монетки, брошенные туда жителями королевства за здоровье правителя. У поверхности шныряли разноцветные рыбки с переливающимися плавниками. Время от времени одна-две выпрыгивали из воды, сверкая хвостом брызг, и ныряли обратно.
– Я часто прихожу сюда по вечерам, – сказала мадам Лилит, не поворачивая головы.
– Чтобы поговорить со статуями? – неловко спросила я.
– Да, и для этого тоже, – серьезно кивнула она. – В своё время Эол Свирепый, Амброзий Высокий, Глюттон Медоречивый и Мадоний Лунный сделали очень многое для академии и всего королевства. Они были лично знакомы с первым королем. Этот монумент стоит здесь далеко не одну сотню лет. На глазах этих статуй столица строилась и расширялась, приходили и уходили студенты, одни поколения сменяли другие…
– Похоже, они многое повидали.
– Да, поэтому иногда я спрашиваю у них совета.
– И они отвечают?
– Бывает – да, бывает – нет. Но подчас совет лучше спросить у того, кто не может тебе ответить. Тогда ты и сам начинаешь понимать, что для тебя лучше.
– Хм, раз уж вы с ними на короткой ноге, может, спросите про вечеринку? Её не отменят?
Мадам Лилит наконец оторвалась от созерцания скульптур и, повернувшись ко мне, улыбнулась. Никогда ещё на детском лице не было таких серьезных глаз и взрослой улыбки.
– Этого они не знают. Они могут рассказать только то, чему были свидетелями.
– А я слышала, Глюттон Медоречивый вроде как имеет прямой доступ к грядущему.
Глаз основателя факультета магической дипломатии полыхнул красным.
