– К слову, о тех, у кого всё получается…
Озриэль смотрел на кого-то за моей спиной, и я обернулась. К нашему столику уверенным шагом приближался коротко стриженный юноша. Он был одет в черный кожаный камзол с двумя рядами медных пуговиц и сапоги на толстой подошве, за плечами покачивалась рок-мандолина. Когда он повернулся, чтобы кого-то поприветствовать, я увидела выбритую на затылке корону. Пижон.
Новоприбывший подсел за наш столик и хлопнул Озриэля по плечу.
– Здорово, Эль, познакомишь меня со своей подругой?
– Привет, – Озриэль расцвел в добродушной улыбке и повернулся ко мне. – Позволь представить: мой друг и однокурсник Индрик. Индрик, эту милую девушку зовут Ливи.
– Совсем как ту принцессу, сбежавшую от дракона.
– Нет, – отрезала я. – Ту зовут Оливия.
– А разве это не…
– У тебя есть аллергия на фисташки? – перебила я.
– А что такое фисташки?
Я чуть не взвыла.
– Ливи только сегодня приехала из другого королевства, – поспешил вмешаться Озриэль. – У неё здесь важное дело. А ты вернёшься на занятия после перерыва?
– Не, я отпросился на остаток дня. У нас сегодня репетиция. – Индрик похлопал по инструменту. – Просто заскочил перекусить.
Он огляделся в поисках раздатчицы и тут заметил мою десертную тыковку.
– Надеюсь, Золушка успела из неё выбраться. Но рисковать не буду, – подмигнул он, схватил одного из марципановых зайчиков и отгрыз половину.
Я хотела возмутиться, но вместо этого вдруг расплылась в ответной улыбке и протянула ему второго:
– На этом глазури побольше.
Отказываться Индрик не стал. На четвертом по счету рядом материализовалась сияющая раздатчица:
– Тебе как обычно, Рикки?
– Угу, только мне с собой, я тороплюсь.
– Будет сделано.
На запястье снова шевельнулся Магнус.
– А мне, пожалуйста, argema mittrei или papilio maackii – что будет в наличии. Ну, на крайний случай, chrysis ignita. Усики средней прожарки, и украсьте веточкой мяты.
– Пауков не обслуживаем, – отрезала гоблинша.
– Брось, Уинни, – сверкнул улыбкой Индрик. – Уверен, тут можно что-нибудь придумать! Старик едва успел отряхнуть дорожную пыль, ему нужно заморить червячка.
Я взглянула на раздатчицу и вдруг поняла, с каким выражением только что скармливала Индрику марципановых зайчиков.
– Конечно, это против правил… – заколебалась та.
Юноша включил всё своё обаяние, и, признаться, рикошетило даже на меня:
– Ну же, Уинни, ради меня!
У гоблинши не было шансов. Она вздохнула и сдалась:
– Кажется, у нас ещё оставалась крыжовниковая тля и парочка хлебных клопов.
Магнус аж скривился от подобного унижения, но промолчал – видимо, и впрямь проголодался.
– Я знал, что на тебя можно рассчитывать!
– Ещё что-нибудь? – проворковала раздатчица.
Индрик взглянул на нас с Озриэлем. Мы помотали головами.
– Нет, только это.
– Сейчас принесу.
– Ты настоящее сокровище!
Сокровище залилось нежно-зеленым румянцем и отправилось за заказом.
– И не забудьте про веточку мяты! – крикнул вдогонку Магнус.
Уинни зыркнула на него и исчезла в подсобке.
– Что это только что было?
– Где было что? – переспросил Индрик, приговаривая последнего зайчика.
В голосе прозвучало искреннее недоумение.
– Я хотела сказать, что…
– Ты отличный парень! – перебил Магнус.
– Взаимно, старик, дай пять! Кстати, клевая татушка. Это боевая пика?
Паук аж засветился от удовольствия:
– Она самая.
И Магнус туда же! И как у Индрика получается всем нравиться, будучи при этом таким нахалом?
– Так тебя привело в наше королевство какое-то дело?
– Да.
– Может, чем помочь?
– Спасибо, но это дело личного свойства. И мне уже помогает Озриэль.
– Кстати, ты сделал на завтра задание по поэтике? – встрял тот.
– Неа, гляну перед занятием. – Индрик снова повернулся ко мне. – Не обижайся, что сравнил тебя с той беглянкой. Ты совсем не похожа на принцессу.
– Почему это не похожа?!
– Ну, все они одинаковые: капризные и изнеженные.
Я возмущенно вскочила на ноги, сжимая кулаки:
– Нет, не все!
Оба юноши удивленно воззрились на меня:
– А тебе-то откуда знать?
– Ну, я… ээ, работала служанкой в замке, у одной юной, но невероятно умной и обаятельной принцессы, с прекрасным чувством юмора к тому же.
Я ведь решила даже Озриэлю не рассказывать, кто я. Чем меньше народа об этом знает, тем лучше.
– Ну, значит, тебе повезло, – хмыкнул Индрик. – Встреть я такую, ни секунды не раздумывал бы.
– Возможно, раздумывала бы она, – холодно заметила я.
– Ну и зря. – Он снова сверкнул улыбкой.
Тут вернулась Уинни и положила перед Магнусом заказ (он так обрадовался, что даже не стал жаловаться на отсутствие мяты и неподходящую тару в виде лопуха), а Индрику протянула бумажный пакет:
– Сэндвич с тунцом, арахисовой пастой и кукурузой, всё как ты любишь.
Он поцеловал её в щеку и сунул в передник монету:
– Ррр, так бы и съел тебя!
Уинни хихикнула.
– Ну, я побежал. До встречи, Озриэль. Ливи, удачи в твоём личном деле!
Магнусу он просто отсалютовал. Когда дверь за ним закрылась, Уинни потеряла к нам всякий интерес и вернулась в общий зал.
Озриэль правильно истолковал мой взгляд.
– Просто Индрик из тех, кому всё удаётся. Понимаешь, без усилий, само-собой – за что бы ни взялся. Есть такие парни.
– Но он учится вместе с тобой? – уточнила я.
– Да, но в его случае это не играет никакой роли. Он мог бы учиться на любом факультете, если б захотел. По баллам он прошёл на все. Ну, ты же видела, какой он обаятельный. Преподавательницы чуть не передрались, решая, в чью группу он пойдёт. А ведь госпоже Марбис восемьдесят два…
– Тогда почему он выбрал ваш факультет? Прости, Озриэль…
– Да нет, я всё понимаю. Сам он отговаривается природной ранимостью, но, думаю, так ему проще отлынивать от занятий: всегда можно сослаться на душевную травму, нанесенную романом из списка, или на то, что его ухаживания отвергли. Нам преподаватели и правда чаще идут навстречу.
