– Я за раз смогу взять только одного, – сказал Робин. – А вам всё равно не хватит оставшегося мела на четверых. Вернуться за следующим получится только через час-другой.
– Тогда сделаем так: вы отвезите мадам Гортензию, а это вот вам, держите, – Озриэль ссыпал остатки мела Индрику.
– А вы?
– А я отвезу Ливи своим способом.
На том и договорились.
Друзья забрали накидки и поспешили к выходу. Было решено, что Магнус и Арахна отправятся с Эмилией и Индриком.
К этому времени Шаказавр практически опустел.
– Так как мы поедем? – поинтересовалась я у Озриэля.
Он подошёл к бару и постучал по оставленной на стойке пудренице.
– С помощью этого.
Я встала рядом и с сомнением посмотрела на миниатюрный кружок. Ну, если уж его бабушка туда уместилась…
– Сейчас, только погоди…
Он закатал рукав и запустил руку внутрь. Немного пошарил там, бормоча:
– Должны быть где-то здесь, он не кладёт далеко.
– Что ты ищешь?
– А, вот! – обрадовался он, вытащил руку и протянул мне уже знакомые очки.
– Это для твоих…
– …глазок. Да-да, знаю.
Озриэль подождал, пока я надену очки, а потом сказал:
– Обними меня и закрой глаза.
Я так и сделала. Открыла я их уже в Подземном мире.
* * *
Обратный путь вышел утомительным. Похоже, под землёй любое расстояние удлиняется. К тому же мы не знали точной дороги, так что пришлось поплутать. Мы почти всё время молчали, но, уверена, думали об одном и том же: дракон, магический обет, стрела Вечной дружбы… Моя догадка подтвердилась, когда Озриэль нащупал мою руку и сказал:
– Всё будет хорошо, Ливи.
Чего я только не насмотрелась этим утром, проходя мимо зеркал! Случайно, конечно. Я старалась отворачиваться, проходя мимо них, но порой они вырастали на пути совершенно неожиданно. В результате мы до смерти перепугали огриху, которая выщипывала перед зеркалом усики.
– Ещё далеко? – устало спросила я.
Озриэль крутанулся на месте, вглядываясь поочерёдно в каждый из четырех зияющих проходов.
Ткнул в самый крайний.
– Мм, думаю, нам туда.
Большинство зеркал, мимо которых мы проходили, были не больше форточки, попадались и ручные, как моё, поэтому я удивленно остановилась возле того, которое протянулось от пола до потолка. Из него открывался обзор на богато обставленную комнату. Стены затянуты гобеленами с изображением рыцарских турниров, батальных сцен и томно улыбающихся фей. Незаправленная кровать, на которой уместился бы полк солдат, щит для метания ножей со знаком бесконечности, гантели с гербом, меч с богатой инкрустацией…
Озриэль еле успел оттащить меня от зеркала, когда перед ним появился Марсий. Лицо бледное и ничего не выражает. Он так долго вглядывался в своё отражение, что я прошептала:
– Он нас видит?
– Нет, – так же тихо ответил Озриэль.
Мы стояли сбоку, прижавшись к стене, чтобы даже край одежды не попал в поле зрения.
Тут Марсий отошёл от зеркала, а когда вернулся, в руках у него была корона: тяжёлая, с золотыми лучами, оканчивающимися шариками, вся сплошь усыпанная драгоценными камнями.
Он медленно поднял её над головой и, не отрывая глаз от своего отражения, надел.
Мне стало противно.
Минуту он всё так же вглядывался в зеркало, а потом вдруг зло сорвал её с головы и крепко сжал. Пальцы раскалились, волна жара пробежала по руке, и золото потекло, как оплавляющаяся свеча. Марсий отшвырнул от себя смятую, как фантик, корону, уткнулся лицом в локоть и расплакался – так, как могут плакать только восемнадцатилетние мальчишки, только что лишившиеся отца. А потом отвернулся и отошёл вглубь комнаты.
Я почувствовала, как Озриэль тянет меня прочь.
– Пойдём отсюда…
Уже заворачивая за угол, я не удержалась и обернулась. Марсий швырял в знак бесконечности ножи. Каждый следующий попадал точно в цель, врубаясь в предыдущий.
* * *
Выбрались мы в самом начале Шебутного переулка через лавку фокусника. Её хозяин – эльф в длинном полосатом фраке с фалдами и огромном зеленом цилиндре – ничуть не удивился, когда мы вышли из зеркала, и, пожелав нам доброго утра, продолжил вытаскивать из рукава поросят.
На улице я заморгала: уже рассвело, а глаза успели отвыкнуть от яркого света.
Серый флаг убрали с дворцовой башни, вернув на его место обычный. Город был настороженным и притихшим, поэтому моё внимание сразу привлекла галдящая толпа через дорогу. Там уже начинался район Голдики.
Возле помпезного здания с гранитными львами, держащими в зубах по розе, собралось с полсотни жителей Потерии. Они плотно облепили большую витрину, полностью скрыв её от нас, и что-то бурно обсуждали. Те, кому не удалось к ней пробиться, заглядывали в окна на первом этаже и прижимали носы к ромбовидным окошкам в двери. Надпись на портике над входом гласила: «Цветолюкс».
Я ещё ни разу не бывала в этой части переулка, поэтому магазин господина Жмутса тоже видела впервые. И он произвёл на меня ровно такое впечатление, как и описывала Эмилия: холодный и бездушный. Но суматоха меня удивила. Эльфы, гномы, огры, тролли, люди с трудом сдерживали возбуждение. Я поймала пробегавшего мимо мальчишку.
– Эй, погоди, что там происходит?
Но ответ не понадобился, потому что в этот момент спины чуть раздвинулись, приоткрыв содержимое витрины. В самом её центре стоял оформленный с особой торжественностью букет. Над ним мигала и переливалась надпись: «Мечтирисы! Вдохни счастье!»
– Что?!
Я помчалась вперед, не помня себя от ярости. Озриэль бежал следом.
– Ты куда, Ливи? Что случилось?
Я ввинтилась в толпу и начала пробираться к двери, не обращая внимания на недовольные возгласы со всех сторон:
– Туда нельзя…
– Сказали подождать.
– Там ещё закрыто!
Рванув обе створки, я вбежала в огромный, облицованный мрамором вестибюль и сразу же почувствовала себя пешкой на шахматной доске: пол был выложен большими чёрно-белыми ромбами. В нишах у стен стояли букеты – каждый за отдельным стеклом.
Наверх вела широкая лестница. У её подножия стояла мадам Гортензия, одна, без Робина – видимо, узнала про букет уже после его ухода, а на верхней площадке замер господин Жмутс. Было ясно, что разговор только что завершился, причём в пользу хозяина «Цветолюкса»: он самодовольно скалился, как обычно, одной стороной рта, а мадам стояла сгорбленная и совершенно сломленная.
Она обернулась на звук, но ничего не произнесла и с безразличным видом наблюдала за моим приближением.
