Он непроизвольно скашивает взгляд в сторону. Звучит громкий, как из пушки, выстрел. Несмотря на бронежилет, грудь мужчины взрывается, забрызгивая Эшлинг кровью. Он разжимает пальцы и падает замертво. Задыхаясь, Эшлинг поворачивается и видит Макклоски, опускающую свой гигантский Colt Peacemaker. Из его дула идет дымок, прямо как в кино.
– Спасибо, – говорит Эшлинг.
– Не за что.
Эшлинг подбирает винтовку и выходит из-за укрытия.
Поправляет шлем и окуляр над правым глазом.
– Северный фланг очищен, – с облегчением произносит она и смотрит на Макклоски, приподняв брови. Смысл ясен – Эшлинг просто повезло.
– Чистое везение, – пожимает плечами Макклоски. – Но пока все идет неплохо.
– Южный фланг очищен, – произносит Джордан. – Преследую цель.
Тут же они слышат доносящиеся с юга звуки стрельбы: два выстрела из винтовки SCAR, и поп-поп-поп-поп-поп-поп-поп-поп – из пистолета, а затем – еще один из винтовки.
По рации они слышат, как вскрикнул дедушка. Сердце Эшлинг пропускает удар.
– Дедушка!
Он тяжело дышит.
– Пуля попала… в бронежилет, – он делает глубокий вдох. – Я в порядке. Разберитесь с этой сволочью.
Эшлинг и Макклоски направляются к зеленой точке, пробирающейся через лес. Скоро они пересекутся с Джорданом у пулеметной точки. Когда они подходят ближе, Эшлинг видит, что еще один хараппанец пытается пробраться за пулемет. Должно быть, он слышал, как они идут, и высунулся из-за укрытия… но тут же раздался хлопок снайперской 338-й винтовки. – Ха-ха! – орет Маррс. – Я достал тебя, ублюдок! Тут чисто! – Отлично! – говорит Эшлинг. Оставшаяся точка скачет тудасюда, словно крыса, заплутавшая в лабиринте.
– Почти добрался! – говорит Джордан.
Зеленая точка поворачивает на запад.
Но потом она останавливается.
И исчезает.
– Что за черт? – говорит Эшлинг. Они вместе с Макклоски останавливаются около пулемета. Возле него лежат три тела.
Дедушка выходит из леса с другой стороны.
– Она ушла под землю! – говорит Джордан. – Идите сюда! Дед присоединяется к Эшлинг и Макклоски, и дальше они идут вместе. Эшлинг бросает на дедушку обеспокоенный взгляд, но его спокойные глаза и слабая улыбка говорят, что он в порядке.
«Хвала Создателям», – думает Эшлинг.
Спустя несколько секунд они доходят до Джордана. Тот изучает землю с помощью какого-то маленького устройства. Рядом с его ногой лежит пистолет ППК.
– Где она, черт возьми? – спрашивает Эшлинг, вставая напротив.
– В тоннеле. Прямо тут. Она не вооружена.
В самом деле – они видят очертания металлической двери, спрятанной в земле.
Эшлинг встает на колени.
– Это была Шари?
– Не могу точно сказать, – отвечает Джордан и смотрит в свое устройство. – Никаких следов взрывчатки.
Эшлинг вручает свою винтовку Макклоски и достает меч из ножен. Берет левой рукой обратным хватом, как кинжал, и вынимает «Беретту».
– Открывай, – командует она. – Я пойду туда.
Дедушка кладет руку ей на плечо.
– Кто-то из нас дол…
– Нет, никто из вас не должен. Я – Игрок. Значит, идти должна я. Открывай эту чертову дверь, Джордан.
Джордан ничего не отвечает, лишь тянет на себя железное кольцо. В земле появляется дыра – три фута в ширину, восемь в глубину. Вниз ведет тоннель, подсвеченный оранжевыми огнями.
– Внизу будет работать рация, но информационный экран отключится, – говорит Джордан.
Эшлинг снимает шлем и отдает Джордану.
– Там он мне не пригодится. – Она свешивает ноги вниз. – Увидимся через минуту.
И она прыгает внутрь и исчезает в тоннеле.
* * *
Тиауанако
Никто уже не помнит, как называли обитатели этих руин свой великолепный город-государство. Люди, жившие здесь, давно исчезли с лица земли, и даже следы их замело ветром. Но мы знаем, что 2000 лет назад этот город процветал, а некоторые уверены, что культура его уходит корнями в прошлое на много тысячелетий.
Жители Тиауанако достигли больших успехов в земледелии. Они не воевали, но покоряли другие народы мягкой силой: культурой, религией, торговлей. При этом они приносили в жертву людей, изымали их внутренности, четвертовали живьем и размещали останки на вершинах своих ступенчатых пирамид.
Они поклонялись Виракоче, который присматривал за ними, восседая на Солнечных Вратах. Поклонялись они и другому богу, имя которого нам неизвестно, существу с 12-ю лицами, которого превозносили 30 адептов. Это был бог смены времен года и неумолимого течения времени, бог календаря, бог движущихся по небосводу звезд и солнца.
Великолепные резчики по камню, обитавшие в Тиауанако, вырезали из андезита сложные многоугольные заготовки, свидетельствующие о глубоких познаниях в геометрии. Затем из этих камней выкладывали не менее сложные конструкции, символически представляющие звездную карту неба.
Никто не знает, как они добывали камень и как перевозили его на такие большие расстояния без помощи колес, да и как им вообще удавалось возводить такие изысканные и грандиозные постройки.
Никто не знает, где они научились этому – или кто их научил.
Но кое-кто…
Но кое-кто – кое-где, кое-когда – что-то знает.
Маккавей Адлай, Байцахан, Сара Алопай, Яго Тлалок, Ренцо
Боливия, Тиауанако
– Что они делают? – спрашивает Байцахан, наклоняясь вперед. Его гнев понемногу отступает, ему больше не хочется таранить людей автомобилем, но жажда убийства все еще сильна. Они съехали с дороги и припарковали грузовик к северу от туристической достопримечательности, поставив так, чтобы его прикрывало с трех сторон.
Маккавей высовывается из окна с биноклем.
– Они разговаривают. Достают оружие.
– Какое оружие?
– Обычное. Пистолеты. Ножи. Кажется, у кахокийки томагавк.
Никакой взрывчатки не вижу.
– Надеюсь, томагавк острый. Я хочу снять с нее скальп.
– Было бы неплохо.
– Снять скальп с врага – всегда неплохо, – говорит Байцахан, которому невдомек, что коренное население Америки как раз знаменито тем, что с побежденного врага всегда снимали скальп. Он шевелит механическими пальцами. – А потом я раздроблю ей череп своей новой рукой.
– Чудесно, – саркастично отзывается Маккавей и опускает бинокль. – Пойдем пешком. Если зайдем с запада, окажемся у них за спиной. Когда они доберутся до храма, мы возьмем чуть восточнее и подойдем поближе. Руины нас прикроют.
