Женщина поднялась со стула и протянула руку:
– Добро пожаловать.
– Спасибо.
– Вы голодны?
Есть Куперу не хотелось, но он заявил:
– Умираю с голода.
– Отлично. У нас осталось еще много еды.
– Ледкий слусяй. – Ли достал из холодильника пиво и, откупорив бутылки, протянул одну Шеннон, вторую Куперу, третью же оставил себе.
– Позвольте мне всех вам тут представить, – не обращая внимания на мужа, сказала Лиза.
– Тетушка Шеннон!
Мимо, направляясь к Шеннон, пронеслась темноволосая девчушка. Шеннон со смехом обняла ее, и обе, не дожидаясь ответов, начали задавать друг другу вопросы.
Лиза поставила перед Купером тарелку с рисом и принялась, указывая на каждое блюдо, называть его и объяснять, из чего оно приготовлено. Будто он никогда не бывал в китайском ресторане. Признавшись, что все блюда выглядят великолепно, Купер наложил себе в тарелку понемногу каждого. В череде вопросов возникла пауза, и Шеннон представила его девчушке:
– Элис, это мой друг Ник.
– Привет.
– Привет. Сделай мне одолжение, Элис, называй меня, пожалуйста, Купером. Договорились?
– Договорились. – Девочка схватила Шеннон за руку и потащила из кухни. – Пойдем же, поиграем.
С тарелкой и бутылкой пива в руках Купер принялся обходить кухню. Все говорили по-китайски, но при его приближении немедленно переходили на английский. Около получаса Купер общался так, как обычно все и всегда общаются на вечеринках. Но ничего не значащая болтовня не была его коньком. Да рассказчиком он, на его взгляд, был никудышным.
Да и что рассказывать?
«Однажды я гонялся за анормальным, который нашел уязвимое звено в платежной системе „Бэнк оф Америка“ и с помощью множества ничтожных транзакций обогатился за короткое время на полмиллиона долларов. Затем убил банковского служащего, который постучался в дверь, и, перемещаясь на аэросанях, пытался затеряться в лесной глуши штата Монтана…»
Через коридор из комнаты, куда Элис увела Шеннон, неслись восторженные детские крики. Достав из холодильника бутылку пива, Купер ее открыл и направился на голоса. В детской он обнаружил Шеннон: она стояла на софе и, закрыв глаза руками, считала:
– Три, два… один… иду!
Семеро детей, среди которых была и Элис, переминались с ноги на ногу, готовые в любую секунду дать деру. Шеннон открыла глаза, оглядела комнату и затем, сделав ложный выпад налево, прыгнула с кушетки направо. Она коснулась рукой плеча паренька, затем дождалась, когда двое детей пронеслись мимо нее, и левой рукой коснулась одного, а правой другого. Оба послушно застыли. Остальные четверо бегали вдоль стен, пытаясь укрыться за мебелью и телами застывших детей.
– Я иду за вами, – сообщила Шеннон и, резко обернувшись, коснулась пробегавшего паренька. Тот, рассмеявшись, послушно застыл.
Широко улыбаясь, Купер наблюдал за игрой. Шеннон, несомненно, была мастером в «Замри, умри, воскресни».
– У твоя есть дети?
– А?
Купер повернулся – позади стоял Ли.
– Двое. Мальчик и девочка. Девяти и четырех лет.
Подумав, Купер не назвал имена. Вместо этого глотнул пива.
– Дети – лусяя, сто бывай в зизнь у мусина. Твоя согласный?
– Тут не поспоришь.
– Дазе когда плоказнисяй, балуйся, они все лавно холосый.
– Да, дети – это здорово.
Шеннон осадила последнего ребенка, Элис, затем составила из детей красивый коралл и разморозила их.
– Я следующая! – На середину комнаты прыгнула Элис. Она не стала водить в новом круге игры «Замри, умри, воскресни», а закричала: – Играем в «Чикагские адреса»!
– Пристань ВМФ США! – громко произнесла девчушка с конским хвостом.
– Ист-Гранд-авеню, шесть тысяч.
– Зоопарк!
– Норд-Кеннон-драйв, две тысячи двести.
Несколько детей разом закричали:
– «Тэйсти-сити»!
– Дом моей мамы!
– Аэропорт!
– Саут-Арчер-авеню, две тысячи двадцать два! Уэст, триста тридцать семь, квартира двадцать четыре! Аэропорт О’Хара: Уэст О’Хара, десять тысяч. Аэропорт Мидуэй: Саут-Сисеро, пять тысяч семьсот.
Купер понял, что происходит, и у него свело живот. Дети продолжали выкрикивать адреса, а он повернулся к Ли:
– Ваша дочь сверходаренная?
Китаец кивнул:
– Мы насинай с детский книзка, но для Элис она был неинтелесный. Элис пледпоситай телефонный книга. Знай все адлеса не только Сикаго, но и Нью-Йолк, Майами, Детлойт и Лос-Анзелес. Мы ехай отдыхай, так она снасяла листай телефонный книга тот место, где мы отдыхай.
В каждом слове Ли, в каждом движении лицевых мышц сквозила гордость за успехи дочери. Мало того, он пребывал в полном восторге от ее способностей – Купер к такому совершенно не привык. Очевидно, китайца не заботило, каким образом внешний мир воспримет его дочь, и он не боялся, что ее подвергнут тесту, в результате которого она отправится в академию.
– А теперь ты, Чжи. – Шеннон указала на паренька рядом с собой.
– Хорошо. – Тот занял место посреди комнаты и выпрямился, точно ученик перед экзаменационной комиссией.
– Сложи все адреса, которые ты слышал.
– Тридцать четыре тысячи девятьсот шестьдесят семь.
– Перемножь их.
– Тысяча двести девять на десять в тридцать шестой степени.
– А теперь сложи, учитывая, что северные и восточные адреса являются положительными, а западные и южные – отрицательными.
– Минус двести сорок три.
К игре присоединилась Элис:
– Умножь адрес зоопарка на адрес «Тэйсти-сити» и вычти из него адрес дома Эндрю.
– Четыре миллиона четыреста сорок восемь тысяч шестьдесят три.
– Раздели адрес военной пристани на адрес своей школы.
– 2,4291497975085…
В игру включились остальные дети, и стоявший посреди комнаты Чжи давал ответы на их вопросы без запинки.
Купер наконец понял происходящее:
– Так они все мозганы? Все сверходаренные?
– Конесна, – подтвердил Ли. – Моя зе говолила, сегодня у нас веселинка с иглами.
– Но… – Купер поглядел на детей, на Шеннон, на Ли. – Неужели вы… Как же…
– Твоя удивляйся, сто мы не плятай их способности? – разулыбался Ли. – Конесно, не плятай. Китайский культула не как западный. Наса дети – наса будусяя. Их успехи – честь семья, успех семья. Почему зе наса не любить они такая, какая они есть?
