А потом произошло нечто.
Кристина вдруг будто налетела на невидимую преграду, сломала крылья и растеряла перья. Она внезапно и резко осунулась, исхудала до состояния скелета и, самое странное, отшатнулась от Игоря.
Никто не знал, что произошло, хотя слухов было много. Известно, что девушка потеряла интерес к учебе и замкнулась. На все вопросы отвечала уклончиво и, как гласили сплетни, даже директрисе академии заявила: «Не ваше дело, это личное».
Василий, сочтя, что настал его звездный час, пытался наладить с ней отношения, но наткнулся на самое обидное – Кристина по-прежнему его просто не замечала.
Ее терпели в академии еще некоторое время, несмотря на то что девушка скатилась на последние строчки списка. Вадим Петрович лично разговаривал с ней, однако беседы не подействовали, и вскоре Кристину отчислили.
Игорь как раз уехал куда-то, а вернувшись, ни разу не назвал имени Кристины.
Василий пытался его спровоцировать, но из этого не получилось даже хорошей драки.
Кристина Черкасова исчезла, словно ее никогда и не существовало.
А Василий «взялся за ум» и вскоре тоже позабыл о ней.
Вот такая печальная история.
На этом можно было бы и прекратить расспросы, но Олег нюхом чувствовал, что Василий что-то недоговаривает.
– Вы не говорите что-то, а это может оказаться существенным, – напрямую заявил Волков, когда рассказ был закончен.
Нефедов посмотрел на него тяжело и мрачно, а потом одобрительно улыбнулся.
– Ты молодец, парень, хватка есть, чутье тоже. Мне в целом нечего добавить, кроме все тех же слухов. Говорили, что Кристина дошла до некоторых нижних слоев мира снов. Очень опасного места, куда лучше не соваться.
И, мол, там и свихнулась слегка, в тех местах легко свихнуться. Но, сам понимаешь, слухи – это только слухи.
– Понимаю. – Волков заметил, что хозяин кабинета демонстративно поглядывает на часы, недвусмысленно намекая, что время визита подходит к концу и карета вскоре превратится в тыкву. – У меня еще один вопрос. Вы не знаете, откуда Кристина родом?
– Откуда-то из-под Валдая, я не помню точно. Ее семья была бедной, в отличие от семьи Игоря, они жили в частном доме.
– Она жила с родителями? – уточнил Олег.
– Да, – Василий задумался. – И с маленькой сестренкой. Кристина ее просто обожала, все время покупала ей что-нибудь.
– Спасибо. – Волков встал, опершись на трость. – Я действительно благодарен, что вы все это рассказали.
– Да ладно, – хозяин кабинета махнул рукой, – иди уже.
Но, когда Олег был уже у двери, неожиданно добавил:
– Прищучьте его там, я буду рад. Даю голову на отсечение, что именно этот гад подвел Кристинку.
Волков оглянулся.
Нефедов сидел, уткнувшись в ноутбук, словно не говорил тех последних слов. Ждать было больше нечего, и Олег покинул кабинет.
Все нити вели в Валдай, и без Темных пространств, можно поспорить, тут не обошлось…
Он загрузил в телефоне добытое Темой фото Кристины Черкасовой. Тонкое нервное лицо. Действительно большие глаза, тонкий рот, резко очерченный овал, выступающий подбородок и длинные густые волосы. Можно представить, что ни одна фотокамера просто не в силах отразить живость и обаяние Кристины. А еще… было в ее лице нечто неуловимо знакомое…
* * *
Алиса отложила сухой отчет и зажмурилась. Простые казенные слова, а от каждого – мурашки по коже. Она сама видела огонь, задыхалась в чаду пожара и ощущала боль и панику, может быть, поэтому картина возникала перед глазами так живо.
Пожар начался ночью, в три пятнадцать соседка из частного дома напротив позвонила в пожарную службу и в полицию. К этому времени дом, где жила вместе со своей семьей Настя Кольцова, оказался полностью объят пламенем, которое уже готовилось перекинуться на участок и, вероятно, соседские дома.
Пожару была присвоена высокая категория сложности и… в нем погибли люди. В доме нашли три тела. Двое были еще живы, хотя находились в коме, – мать, прикрывшая собой дочь, и сама девочка. К счастью, Настя лежала так, что лицо почти не пострадало – огонь только коснулся щеки, словно отметил. Сестру нашли чуть дальше, она обгорела так, что опознать ее смогли только по украшению. Настина мама тоже прожила недолго. Как и рассказывал Игорь, она умерла на третий день в больнице, так и не придя в сознание.
Алиса тяжело дышала. Ей казалось, что она снова очутилась в том мире пламени и боли, который увидела, прикоснувшись к девочке…
Огонь. Он был везде. Он гудел, кажется, даже в ее голове. Дышать стало невозможно даже сквозь мокрую тряпку.
«Мама! Мама!» – хочет крикнуть она, но крик застревает в горле, а жесткий кашель выворачивает наизнанку, разрывая внутренности.
Желто-алый мир – мир огня, мир боли. Теперь она знает, как выглядит боль, как она пахнет – сладковато, огнем и горелой плотью.
Все так и было. Именно так…
Алиса закашлялась, и тут кто-то вытащил ее из огня. Сразу стало легко, повеяло прохладой, а воздух сделался пленительно-сладким. Девушка жадно вдохнула его и открыла глаза.
Перед ней на корточках сидел Игорь, именно он сжимал ее руки, неся успокоение, отодвигая боль и ужас на задний план.
– Все хорошо, все уже закончилось, теперь все будет хорошо, – повторял он, осторожно проводя по ее руке своими пальцами.
Девушка кивнула, говорить она пока не могла. Игорь понял это, потому что не настаивал. Он приобнял Алису, давая ей успокоиться. Вздох за вздохом давался ей все легче и легче.
– Спасибо, – наконец проговорила она, глядя в глаза Игорю.
– Не делай так больше. – Он укоризненно покачал головой. – Хорошо, что я заглянул проверить, как ты тут.
– Я читала отчет… Это так страшно… Вся семья… – Алиса говорила рваными фразами, язык до сих пор плохо ей повиновался.
– Бедная девочка. – Игорь тяжело вздохнул. – Она еще не знает о том, что осталась совсем одна. Она только пришла в себя, ее нельзя волновать.
– Понимаю. – Алиса кивнула. – Когда я с ней говорила… ну там… она помнила сестру, говорила, что та ее навещает.
Игорь молча сжал руки девушки. Пановой и не требовалось объяснений. Пожар забрал у Настеньки все.
– Я должна ее увидеть! – Алиса мягко высвободилась и встала. Ее слегка покачивало, и голова кружилась, поэтому шаги оказались нетвердыми.
– Пойдем. – Игорь не стал спорить, но протянул руку. – Обопрись о меня, одна ты не дойдешь.
Это была абсолютная правда, и Алиса положила свою руку на руку Игоря.
Странно, вначале он ей нравился, а теперь все эмоции в отношении него исчезли, словно в комнате выключили свет. Ей было даже немного стыдно за это. Он добрый, старается сделать для нее что-то, а ее словно заморозили. Может, это реакция на боль и усталость, вызванная перерасходом сил и огромным нервным напряжением? Может, это еще пройдет?
