– Ух-ух, – донесся наконец до нас крик совы.
– А-а-а-а-ааааа!!! Улюлюлюлюууууу! Ыыыыыыыы! – заорали мы и ринулись брать штурмом макушку холма. Через несколько секунд мы уже были на небольшой поляне. Там нас поджидали пленные ребята.
– Они бежали в ту сторону! Трусы! – хохотали они. – Вот трусы так трусы, бежали так, что пятки сверкали.
– Они вас не пытали? – спрашивали мы.
– Буквально уже хотели приступать к пыткам, но вы вовремя успели. Спасибо вам, вы нас спасли, – обнимали нас старшие ребята, а мы сопели, довольные, и уворачивались от их объятий.
Потом из кустов вынырнул Гарегин Сергеевич и обрадовал нас известием, что враги бежали вниз, в сторону озера Цили, а там их поджидает целый полк наших солдат, которые выдвинулись на подмогу прямо из ближайшего военного городка.
– Вы – настоящие бойцы, – приговаривал Гарегин Сергеевич и каждому пожал руку.
А потом он подозвал к себе Каринку и указал на дерево, которое стояло на краю поляны.
– Посмотри, что там на самой верхней ветке?
– Какой-то сверток.
– В этом свертке – наш стяг. Враг украл его и спрятал на дереве. Можешь сбить его?
И тут настал звездный час Каринки. Она вытащила из кармана большую рогатку и одним метким выстрелом сбила сверток. Ладно, вру. Попала она в сверток с третьей попытки, но согласитесь, это ничуть не умаляет ее подвига.
– Ура! – закричали мы, когда сверток упал в кусты.
Радовались все – и пленные, которые наконец освободились из плена, и мы, что спасли ребят, и вожатые, что «Зарница» наконец-таки закончилась, слава богу, без происшествий. Но больше всех радовался мальчик Эдик. Мы о нем совершенно забыли, и у него было достаточно времени, чтобы размотать бинты и разобрать к чертовой матери носилки. Ибо обратную дорогу вниз по холму он бы точно не пережил.
Вот такая у нас получилась «Зарница». И если вы меня спросите, жалею ли я о том, что побывала в пионерлагере «Колагир», то я вам отвечу, что ничуть. Это был один из самых замечательных июней нашего детства.
Уехали мы из лагеря за три дня до окончания смены. Потому что в среду вернулась Ба.
Вы уже достаточно знаете Ба, чтобы понимать – ее возвращение – железобетонный аргумент.
Весь четверг она инспектировала свои владения и пилила дядю Мишу за то, что он таки водил своих чучундр домой, а тетю Валю за то, что она не приструнила распоясавшегося дядю Мишу.
– Ты же мне обещала, Валя!
– Роза, я не могла ему отказать, – разводила руками тетя Валя.
– Э-эх, взрослая женщина, а туда же. Отказать она ему не могла!
А в пятницу она погнала папу забирать нас домой. И никакие мольбы, что завтра прощальный костер и первая в нашей жизни дискотека, не возымели на нее действия.
– Отдохнули – и хватит, – рявкнула Ба.
Пока мы с Каринкой складывали вещи, Манюня сочиняла записку девочкам из второй смены.
– Чтобы они знали, как тут жить надо, – сопела она, старательно выводя своим птичьим почерком инструкцию по выживанию.
Потом она спрятала листочек под свою подушку.
– Вот удивится та девочка, которой достанется моя кровать!
– Дети, а чему вас научили в лагере? – полюбопытствовала Ба, когда мы, попрощавшись со своими подружками, любимыми вожатыми, тетей Линой, дедом Сако и Гарегином Сергеевичем, загрузились в машину.
– Строиться в ширинки! – радостно отрапортовала Манька.
P. S.
Манина инструкция по выживанию
Увожаемые девочки! Тут вобще-таки хорошо. Конечно, вы будеде много плакать, проситься домой и кушать маную кашу. Зато булки у тети Лины что надо. Не сомневайтесь. Так что по субботам и воскресеньям будеде вкусно полдничать.
Яблок осталось мало. Все съели мы. И зимлянику всю съели. И такие черные круглые ягоды, кажется ядавитые, но тоже съели и выжили. Зато у вас будет многа ежевики. Она была зеленая и крыпкая, и ее съесть мы не смогли. Хоть пытались. Эдик из четвертого отряда ел желуди, но мы их есть не смагли. Они пративные.
Спать надо вот как. Вытаскиваете адияло, залезаете в пададиялник, растопыриваете по углам руки и ноги, обнимаете себя и падаете на кровать на живот. Только падайте акуратно, а то Нарка сибе лоб расшибла когда падала, каланча.
Товарищ Маргарита хорошая важатая, не сомнивайтесь. Она будед для вас воровать из столовой хлеб. Пугайте ее ночю страшилками. Она это любит.
Вот и все, бедные девочки. Мы уежаем, а вы приежаете.
Будь гатов – всигда гатов!!!!
Мария Шац. Михайловна.
4 июля сего 1981 года.
Будьте здоровы и счасливы.
Глава 19
Манюня наконец вернулась домой, или Кушайте свежие фрукты и овощи, друзья мои!
Если кто-то спрашивал у нашей Сонечки, чего она хочет в подарок, то Сонечка неизменно отвечала:
– Нога-нога канхет и банучку мйода (много-много конфет и баночку меда).
А еще наша Сонечка басила. Прямо с самого рождения. И очень любила первой отвечать на телефонные звонки, поэтому играла исключительно в шаговой доступности от телефонного аппарата. Периодически, если телефон долго молчал, она поднимала трубку и увещевала:
– Ае! Ае! Поговойите хуть цто-нибудь!
Годам к семи сестра «добасилась» до того, что люди на ее раннеутреннее «але» говорили:
– Здравствуй, Юрик!
– Это не Юрик, это я! – возмущалась Сонечка.
– Драстамат Арутюнович? – пугались люди, думая, что им отвечает наш дед.
Сестра обиженно бросала трубку.
Но это уже потом, спустя «нога-нога лет», а сейчас Сонечке было год и восемь месяцев, и на вопрос Ба: «Что тебе привезти из Новороссийска?» – она важно пробасила:
– Нога-нога канхет и бацьенок мйода.
– А чего это сразу бочонок? – выпучилась Ба. – У всех баночку просила, а у меня бочонок просишь? Вот оно, еврейское счастье! Где справедливость, спрашивается?
Мы захихикали. Ба очень смешно возмущалась – вплотную приблизилась к Сонечкиному личику и грозно шевелила бровями. Впрочем, Сонечка была не робкого десятка – она с вызовом сопела и, собрав глаза в кучку, глядела прямо в переносицу Ба.
– Вчера по телевизору показывали мультик, вот она и запомнила новое слово, – объяснила я, – теперь вместо баночки меда Сонечка просит бочонок.
– Ты не могла подождать, пока я уеду в Новороссийск, и потом запомнить новое слово? – снова повела бровями Ба.
