– Хацу бацьенок! – упрямо выпятила нижнюю губу Сонечка.
– Значит, будет тебе бочонок, чудо ты пернатое, – вздохнула Ба, – ну-ка покажи, где у тебя седая прядь волос?
– Вон! – и Сонечка ткнула пальчиком себе в макушку.
Самой большой достопримечательностью нашей семьи была седая прядь сестры. Если к нам приходили гости, то первым делом они принимались ковыряться в Сонечкиных волосах, чтобы удостовериться, что с ее знаменитым седым локоном ничего не случилось.
– Это божий знак, – цокали они языками.
Сонечка носилась со своим локоном как с писаной торбой и по сто раз на дню подбегала к зеркалу, чтобы проверить, на месте ли он или, не дай бог, ушел к какой-нибудь другой Сонечке.
– Иде мой бозизак? – приговаривала она, ковыряясь в своих золотистых локонах. – Воооот мой бозизак!
Второй по популярности достопримечательностью нашей семьи были разрушения, которые наносила квартире Каринка. Причем сестра действовала с такой оголтелой методичностью, что если мама два дня подряд не звонила в ЖЭК, то работники ЖЭКа чуть ли не сами звонили нам, чтобы удостовериться, что квартира пока на месте и мы, в общем-то, живы. А когда у нас случались гости, то они ходили по комнатам, в священном ужасе приглядывались к вывернутым розеткам, вырванным с мясом дверным косякам, покрытой трещинами сантехнике, порушенным карнизам и возвращались домой в твердой уверенности, что их дети – ангелы во плоти.
Понятно, что ремонтировать квартиру, когда под ногами путается склонный к апокалипсическим по мощи разрушениям ребенок, в крайней степени опасно. Поэтому родители решили отремонтировать детскую, кабинет и ванную за те три недели, которые мы проведем в пионерлагере. Мама, конечно, мечтала привести в порядок всю квартиру, но, когда она об этом заикнулась, папа заявил, что она может ремонтировать хоть весь подъезд, но только после развода с ним.
Вообще, когда разговор касался денег, папа мигом выходил из себя и начинал бегать по квартире, в порыве страсти хватаясь за голову и возводя к потолку руки. Оно и понятно – прокормить на советскую зарплату многодетную семью было крайне проблематично, даже если оба родителя трудились не покладая рук. Поэтому всякие новые непредвиденные расходы сильно напрягали нашего многострадального отца.
Вот и сегодня все пошло по обычному сценарию – услы шав о новых тратах, он тут же ринулся колобродить, возмущенно нарезая круги по квартире. А мама ходила следом и вносила рацпредложения. С каждым новым маминым рацпредложением папа все больше и больше входил в раж.
– Жена, денег нет! Де-нег! – вопил он, мельтеша то в кабинете, то в коридоре, а то и вообще неожиданным образом выныривая из детской. – На что мы жить будем? Детей как прокормить?
– Возьмем в долг, – не сдавалась мама.
– У кого мы еще в долг не брали? – Папа порылся в шкафу, достал телефонную книгу и повертел ею перед маминым носом. – Укажи пальцем, у кого мы не взяли денег, и я позвоню ему! Нам еще восемьсот рублей людям возвращать. Восемьсот!
Тут папа издал вопль раненного в пятку Ахилла и побежал дальше, по ходу сумбурно стучась головой о дверные косяки и другие выступающие части квартиры.
– А нечего было ездить на футбольный матч! – выстрелила своим коронным аргументом мама. – Виданное ли это дело, сначала покупать машину, а потом еще и выкупать ее! Только-только из одних долгов вылезли, и вот на тебе, сразу в другие влезли!
Каждый раз, когда мама упоминала о неприятной истории с угоном нашей «копейки», папа мигом выходил из себя. Оно и понятно, какому мужчине приятно осознавать, что он допустил ошибку?
Поэтому и сегодня папа не стал изменять своим привычкам и моментально задымился ушами:
– Вот она! Женская логика! Просто железобетонная логика! Мало у нас долгов, так давай еще наберем! Можно подумать, не нам эти долги возвращать, а кому-то другому!
– Зато квартиру отремонтируем, – вздохнула мама, – и лет пять не надо будет думать о ремонте.
– Да разве это дети? – Папа гневно ткнул пальцем в нашу сторону. – Да разве они дадут ремонту продержаться пять лет? Через месяц квартира опять будет в руинах! С такими детьми только в пещере надо жить! Это же не дети, а азраилы какие-то!!!
Мы скромно потупились. Что ни говори, а папа был прав, мы не дети, а азраилы. Вон, позавчера оторвали дверцу шкафа в детской. Не просто сняли с петель, а оторвали с мясом. А все почему? А все потому, что по очереди висели на этой дверце и раскачивались туда-сюда. Ну и раскачались до того, что она с хрустом оторвалась и повалилась с Каринкой на пол. Что потом было – страшно рассказывать. Прилетела мама и со всех три шкуры спустила.
А на той неделе что мы учинили? Пока мама ходила за продуктами в магазин, мы включили пылесос, сняли насадку и засосали в трубу половину нашего гардероба. Вы спро́сите, как в небольшой пылесос удалось засосать столько одежды? А я вам объясню как. Мы сначала засасывали несколько одежек, потом разбирали пылесос, доставали изрядно испачканные юбочки и футболки и брались за новую партию чистой одежды. Если пылесосу не хватало мощности засосать тот или иной предмет гардероба, мы помогали ему спицей. Так что к приходу мамы вся наша летняя одежда требовала безотлагательной стирки, а мы были перемазаны грязью с ног до головы. Хорошо, что пылесос не сломался, а то нас бы выгнали из дома. А так все пошло по классической схеме: сначала нам отвесили фирменные подзатыльники, потом отправили мыться, а потом заперли в детской подумать о жизни.
За те двадцать минут, которые нам отвели на подумать о жизни, мы успели подраться двадцать раз, и, когда мама влетела в детскую, чтобы растащить нас по отдельным комнатам, я кругом была в фингалах, а Каринка могла похвастаться большой царапиной поперек спины.
Я уж промолчу о том, как сестра взорвала наш приемник «Электронику». Как-нибудь потом, когда вы достаточно покушаете летних фруктов и овощей и не будете так катастрофически ослаблены авитаминозом, я, так и быть, расскажу эту историю. Но сейчас не буду, потому что я не бессердечный человек и беспокоюсь о вашем здоровье.
В общем, папа был прав – с такими детьми, как мы, жить можно только в пещере. Тем более, что пещер в нашем горном районе видимо-невидимо. Порушили дети одну пещеру – собирай свои вещи и переезжай в соседнюю.
Спор родителей прервал приход Ба и Манюни. Папа тут же с радостью убежал к соседу дяде Араму – играть в нарды, а мама принялась жаловаться Ба на свою горькую судьбу. Мол, и живет она в провинциальной дыре, и муж у нее чурбан, и дети малолетние варвары.
– А выйди я замуж не за Юру, а за Вадика, жила бы сейчас в Ереване и была бы женой музыканта!
– Ты про Вадика, который играл на медных тарелках? – сделала боевую стойку Ба.
– Ага, – шмыгнула носом мама.
– Ну да, что ни говори, завидную партию ты упустила. Вадик бы тебе серенады наигрывал на своих тарелках, и дети от него пошли бы чистой воды амебы, потому как контуженные с самого зачатия!
