– Вы додумались до пневморужей. Вы научились летать. Вы изобрели удивительные двигатели, – начал он уставшим голосом, полным разочарования. – Но не удосужились додуматься до такой мелочи!
– Наш шпион опять изволит умничать? – Боцману разговор уже порядком надоел, и, оглянувшись на не сводящих с них глаз аэронавтов, Томас лишь медлил, обдумывая: что лучше сделать со строптивым Смородиным – просто выбить зубы или вышвырнуть в люк?
– А ведь решение на поверхности. Нужно было всего лишь внимательней присмотреться к винтам ваших двигателей. – Игнорируя боцмана, теперь Миша обращался к аэронавтам, пытаясь перехватить хоть чей-то участливый взгляд. Но те лишь испугано отворачивались, боясь оказаться невольными соучастниками. Что со шпионом будет дальше, никто не сомневался.
Ещё секунда и терпение боцмана лопнуло окончательно. Он покраснел, замахнулся и вдруг увидел наблюдавшего за ними командэра. Неизвестно, сколько генерал уже стоял в дверях, и чтобы помешавшийся разумом шпион не успел произнести ещё какую-нибудь ересь, он вытянулся по стойке «смирно» и выкрикнул во всё горло:
– Молчать!
Командэр Юлиус привычно качнулся и, скрестив руки на груди, неожиданно произнёс:
– Пусть говорит.
Не дождавшись от Миши ответа, он ободряюще улыбнулся и спросил:
– Так до какой мелочи мы не додумались? Говори, если уж начал.
Смородин поднял перед собой бомбу и указал на предохранительный стакан.
– Вот здесь достаточно приварить, припаять, приклепать, как хотите… под углом небольшие лопатки, подобные вашим винтам. При падении, под напором набегающего воздушного потока предохраняющий колпак будет сворачиваться сам собой! И вам будет достаточно одного захода на цель, чтобы сбросить все бомбы разом, а не играться, утюжа небо над противником. Достаточно будет всего лишь вывалить этот ящик за борт! А остальное сделает её величество аэродинамика! Есть такая наука, если вы не слышали.
– Где ты такое видел? – Улыбка сбежала с генеральского лица, и Миша впервые увидел, какое оно бывает озадаченным.
Смородин чуть не выкрикнул, что «ветрянка» является обычной деталью любой свободнопадающей авиабомбы, но вовремя прикусил язык и лишь устало обронил:
– Поверьте, всё так и будет.
Боцман испуганно посмотрел на командэра, затем на Смородина, пытаясь предугадать решение генерала. Он был уверен, что за дерзость подчинённого аэронавта достанется и ему, но командэр Юлиус, обратив на него внимание, неожиданно приказал:
– Отнесёшь десяток бомб к кузнецам, и сделайте так, как он сказал – нужно проверить.
Затем, обхватив подбородок, генерал долго смотрел на хранившего молчание Мишу.
– Мне всегда было безразлично, кем были мои аэронавты в прошлом! Была бы польза на дирижабле, а на остальное – наплевать! – Командэр прошёл в отсек и жестом приказал закрыть бомболюк. – Но ты удивил меня сегодня дважды. Ты словно штурман ориентируешься в курсовых углах и изобретаешь улучшения к бомбам. Весьма любопытно. В то, что ты шпионишь на конфедератов, не поверил даже мой отец, но от этого интерес к тебе только возрастает. Так скажи мне наконец, кого я взял к себе в аэронавты?
Миша сглотнул в горле ком и неожиданно для самого себя выдавил:
– Не знаю.
– Ты не знаешь, кто ты?
– Раньше знал… теперь не знаю.
Глава четвёртая
Высочайшее доверие
Небо затянуло тучами. Из-под провисших облаков временами срывались ливневые столбы и барабанили по оболочке дирижабля, отчего внутри гондолы накатывал нарастающий гул. Поле покрылось глубокими лужами, и даже всегда дежурившие под камбузом бездомные собаки исчезли в поисках более уютных мест. Из-за ливня задерживалась подвода с обедом, и вечно голодный Стефан, свесившись с промокшего трапа, ворчал, бросая косые взгляды на дымившую трубой казарму.
– Михай, ну ты видел такое? Повара говорят, что мешкают, потому что сырые дрова! Мокнуть они не хотят, а не дрова виноваты! А нам тут подыхай с голоду!
Смородин не ответил и, проводив взглядом сверкнувшую молнию, прислушался, ожидая гром. Бабахнуло всего через пару секунд. Миша выглянул на вытянувшийся в небо штырь громоотвода и, поморщившись, захлопнул дверь.
«Почему я до сих пор не предложил им заземлять непосредственно дирижабли, а не надеяться на эту мачту, высота которой даже ниже „Мышонка“ не говоря уже об „Августейшей династии“?» – задал он вопрос сам себе.
Затем, тут же позабыв страх перед грозой, он прошёл в тёмный отсек команды и забрался в ещё тёплый гамак. Из-за дождливой погоды ни о каких вылетах не могло быть и речи, потому командэр Юлиус исчез ещё утром, а за ним постепенно потянулись остальные офицеры. Простым аэронавтам покидать территорию поля запрещалось, но команда, почувствовав настроение начальства, тут же расслабилась и, позабыв строгие правила, наслаждалась ничегонеделанием. В грузовом отсеке играли в кости. По захмелевшим выкрикам Миша догадался, что из казармы всё-таки кто-то приходил. На кухне тайно гнали самогон и при случае продавали командам дирижаблей.
«Война и бизнес – увлекательные игры!» – хмыкнул Смородин.
Из открытой настежь форточки потянуло прохладой и пахнуло дождём. Даже шевелиться не хотелось – так бы лежать безмолвно и слушать, как барабанят капли.
«Совсем как летняя ленинградская гроза!» – вздохнул он протяжно.
Только там так бывало летом, а здесь уже дышала осень.
Полтора месяца пролетели быстро.
Он легко прижился в экипаже, и даже всегда ворчавший боцман Томас теперь к нему обращался, слегка заискивая и взвешивая каждое слово. Так стало после того, как Смородин, оказавшись в командной рубке, посмотрел на компас и заметил, что рулевой с трудом удерживает требуемый курс. Указав на риски, находящиеся на внешней сфере, и на едва заметные точки на вращающемся шаре, он произнёс:
– Ему очень неудобно. А если ещё слабый свет…. Будет гораздо лучше, если всё поменять местами. Ещё не помешает одеть сверху подвижное кольцо с указателем. Совместив указатель с нужным направлением и зная ветер, можно учитывать снос, выставляя на шкале точный курс.
Теперь его слова принимались на веру и не требовали доказательств. В команде уже давно позабыли обидное прозвище «шпион» и за глаза Смородина называли «умник Михай». Он улучшил управляемость «Августейшей династии» сместив рули управления и расположив их в потоке винтов. Затем предложил установить овальные шайбы направления под углом, чтобы компенсировать инерционный момент от вращающихся пропеллеров. Были и другие мелочи. Невольно чувствуя себя мудрее других, Миша умело прятал некоторое удовольствие. Хотя и был во всём этом элемент лукавства. Когда-то что-то подобное с ним уже происходило.
…На службе он с другими лётчиками гурьбой однажды решали довольно сложный кроссворд. А через пару дней, лёжа на пляже и украдкой поглядывая на расположившихся рядом двух симпатичных девушек, Миша невольно прислушивался к их разговору. Без особого успеха красотки решали кроссворд, смешно наморщив гладкие девичьи лобики. Вдруг он услышал знакомые вопросы – это был тот самый кроссворд, который он уже решал, и знал ответы. И вот тут, как говорится, пошла масть! Глядя в небо и напустив на себя глубокомысленный вид, Миша нехотя подсказывал правильные ответы, давая себе на размышление не больше двух секунд, чем поверг девиц в мощное потрясение.
