Она возразила:
– Я единственная в нашем классе девственница!..
Я посмотрел критически:
– Да ну?
– Ну, есть еще одна, – отрезала она сердито, – но страшила и получокнутая. Так что не надо про педофилию. Тебе показать статью закона, с какого возраста уже можно?
– Не надо, – ответил я. – Вроде не стар, но не поспеваю за этими новшествами. По-моему, закон о легализации браков со свиньями – перебор. Я не еврей и не муслим, но все-таки жениться на свинье… Я даже ни разу не вязался со свиньей, хотя это в тренде, чтобы выглядеть продвинутым.
Она передернула плечами.
– Мой отец тоже осуждает.
– Видишь, – сказал я, – я тебе как отец.
Она посмотрела на меня исподлобья.
– Ты старше меня на десяток лет, да и то под вопросом!.. А моя мама была моложе отца на двадцать.
– Была?
Ее глаза чуть потемнели, а голос стал ниже:
– В Бордо ворвалась армия ислама… Всех жителей убили, моя мама была там с деловой поездкой. Прошло десять лет, отец так и не женился.
– Сочувствую, – сказал я и ощутил, что в самом деле сочувствую, надо же. – Бордо не жалко, там французики, что когда-то поучали нас, да и потом пробовали, но потеря твоей матери… я бы десять бордов сжег, чтобы она жила.
– Спасибо, – ответила она грустно. – Я же говорю, ты жестокий и добрый. А в моем мире нет ни того, ни другого. Одни амебы плавают… А те, что покрупнее, медузы, что тоже амебы, только еще противнее.
– А кто была та с вами? – спросил я. – Мне показалось, ваша мама…
– Это тетя, – пояснила она. – Сестра мамы. Похожа на нее, старается быть мамой для нас, но отец в ее сторону даже не смотрит. Так что вот так…
– Отец от бурь оберегает? – спросил я.
Она ответила со вздохом:
– Еще как. Но, как видишь, он силен, но не всесилен. А где он не смог, сумел ты.
– Совершенно случайно, – пробормотал я. – Мимо проходил. Очень мне надо было тебя вытаскивать!
Из столовой донесся голос мамы:
– Ребята!.. Солнце уже зашло. Возвращаемся за стол! Несу кофе с пирожными.
Глава 6
Кофе в конце обеда или ужина в среде грамотных людей считается сигналом гостям собираться домой, я с облегчением вернулся на свое место, для меня кофе – лучшее завершение трудового дня, после большой чашки крепкого кофе я сплю без задних ног. А кофе пью настоящий, лучший, из зерен, что выкапывают из говна травоядных, сжирающих ягоды кофе, из-за чего у кофе такой особый аромат и привкус.
Леонтия тоже выдула большую чашку, обезьянничая или просто стараясь понравиться. Я же отхлебывал большими глотками, мама для себя делает негорячий и некрепкий, здоровье бережет, а для меня только горячий, крепчайший и чтоб много сахара.
Поглядывая на Леонтию, чувствую всеми мужскими фибрами, что это коварное существо еще не все прохрюкало. У женщин всегда какие-то неприятные сюрпризы, а эта вот хрюкалка уже вполне женщина, хотя и малолетняя, но особо живучие сразу рождаются с женским складом ума и, хуже того, женским характером.
Леонтия посмотрела на татушные часы на запястье, охнула, дескать, как поздно, домой пора, она же примерная девочка, и произнесла миленьким голоском:
– Вы такие замечательные добрые люди… Пора уезжать, а так не хочется. Можно, я отцу позвоню?
Мама сказала благосклонно:
– Конечно, дорогая. Родители всегда должны знать, где их ребенок. Мы вот всегда знаем, где наш Женечка. У него хороший домик и прекрасная работа посыльного в крупной фирме…
Леонтия бросила на меня мстительный взгляд, ага, попался, дуришь родителей, сказала тоненьким голоском:
– Спасибо.
Шевельнула кистью, зеленый браслет заиграл огоньками, а на стене напротив вспыхнул широкий экран, что значит – секрета из своего звонка не делает.
Появилось властное лицо крупного мужчины с коротко подстриженными по старой моде седеющими волосами. Он поднял взгляд на экран, улыбнулся всем, тут же устремил заботливый взгляд на примерную девочку Леонтию.
– Малышка?.. Ты, смотрю, не дома?.. А где охрана?
– Я в гостях, – прощебетала Леонтия. – Вот смотри.
Она подняла руку над головой и покрутила кистью, давая возможность отцу увидеть всю комнату, накрытый стол, моих родителей с их доброжелательными улыбками, а также меня, я с трудом заставил себя выглядеть пристойно, хотя бы в моем понимании.
– Гм, – сказал ее отец озадаченно, – продолжаешь удивлять… Но я рад за тебя, там вижу милых и приличных людей.
– Да, папа, – подхватила она, не дав закончить, – потому я и хотела сказать, ты же не будешь против, если переночую у них, а рано утром вернусь домой?
Я покосился на своих родителей, у отца и матери одинаково шокированный вид, что-то приличная девочка выходит из роли. Ее отец поглядел на них, мне показалось, ему даже понравился их ошарашенный вид, что должно говорить о порядочности и приверженности уходящим из употребления нормам приличия.
– Малышка, – проговорил он со строгостью в голосе, – ты же понимаешь…
– Папа, – прервала она, – здесь тот… ну, который там был… Вот он, посмотри.
Он перевел взгляд на меня, я назло ей опустил плечи и постарался выглядеть как можно глупее и простоватее.
Он некоторое время всматривался в меня, затем проговорил с заметным затруднением:
– Конечно, это в какой-то мере меняет дело, но все же…
– Папа, – сказала она требовательно, – папа!
Он вздохнул.
– Да, малышка, – сказал он. – Они хорошие люди, я вижу.
В мою сторону больше не смотрел, будто насмотрелся раньше, а у меня мелькнула мысль насчет анализаторов, мгновенно считывающих картинку с экрана, а еще могут сообщать психологические характеристики всех присутствующих, строить какие-то выводы на основании сервировки стола, украшения на стенах и многих-многих деталей, над расшифровкой которых трудились сотни квалифицированнейших психологов.
– Спасибо, папа, – прощебетала она и поспешно прервала связь, а то вроде бы отец собирался сказать что-то еще. – Видите, папа не против, хотя он у меня очень строгий. Но вы ему понравились, он вам доверяет!
Мама сказала все еще растерянно:
– Да-да, дорогая… все хорошо. Доедайте пирог, а там, наверное…
Отец пришел ей на помощь:
– Наверное, отец укладывает вас рано? Вы же школьница?
– Старшая школьница, – уточнила она с достоинством. – Хотя отец у меня строг, вы угадали. Прямо деспот, всегда укладывает рано, вы очень проницательный человек!
