– Что-что?
– Перекупили, – пояснил я. – Человека хакнуть еще проще, как видишь.
Она сказала потерянным голосом:
– Это страшно…
– Теперь, – сказал я с сарказмом, – наверняка работает на конкурентов…
Широкая площадка на втором этаже хвастливо указывает в обе стороны, где просматриваются роскошные залы, а за ними, как понимаю, еще и еще, это же дворец, так принято.
Мраморная лестница намекнула мне, что можно подняться и выше, а Леонтия как хозяйка, которой подсказки не нужны, повела на третий этаж, где свернула направо, как правильная девочка.
Широкий коридор и двери с одной стороны на таких расстояниях одна от другой, что удобнее бы передвигаться хотя бы на самокате, но здесь, похоже, люди не торопятся.
Вторая дверь распахнулась, едва Леонтия выставила перед собой ладонь. Роскошью пахнуло в коридор с такой силой, что моя спина сразу вздыбилась пролетарским гребнем.
Ее комнату я бы не назвал комнатой, незачем такую соплюшку баловать апартаментами из семи помещений, где в ванной комнате целый бассейн, а роскошной спальне позавидует королева.
Леонтия наблюдает за мной пугливо и настороженно, от меня похвал и восторгов не дождешься, понимает, а я зашел в спальню, посмотрел по сторонам и на потолок, Леонтия не сводила с меня испуганного взгляда.
– Что, – спросила она с настороженным непониманием, – что так смотришь?
– Три камеры, – заметил я. – Неужели за тобой наблюдать так интересно? Мне бы такое влом. Порнуха интереснее. Извращенцы какие-то.
Она охнула.
– Что? Мне сказали, мои личные комнаты вне просмотра. Как посмели, как посмели?
Я фыркнул.
– А чем таким занимаешься, что нельзя смотреть? Теперь все можно, запретов нет. Нельзя только изготовлять бомбы по книге юного техника «Сделай сам».
– В моей комнате, – повторила она люто, – в моей спальне!
– А ты хто? – спросил я нагло. – Мелочь беспузая, да еще и сиськи маленькие. Школьница! Три ха-ха-ха, кто тебя спрашивать будет? У тебя право голоса какого уровня?
Она прошипела:
– А не врешь? Как ты мог увидеть?
– Случайно, – ответил я.
– Все три?
– А вдруг я охотник, – ответил я. – Мы, буряты, белку в глаз бьем! Лопатой.
– Где? – потребовала она.
Я указал пальцем, она ухватила короткий маникюрный ножичек, подставила стул, я даже не успел помочь взобраться, привстала на цыпочки, долго щупала стекляшки в глазах терракотовых воинов, я уже ждал, что откажется от идеи отыскать, и вдруг вскрикнула злобно:
– Вот!.. Вот оно!
И вытащила, подцепив кончиком ножа, крохотный объектив, за которым потащился тоненький проводок.
Я присвистнул.
– Что значит нищета… У меня и то везде беспроводное… Или тут в суперкачестве?.. Чем ты здесь занимаешься, а? Для безопасности достаточно записывать в эйч-ди, а если с проводами, то каждый волосок у тебя на интимном месте будет выглядеть как бревно.
– У меня там еще не растут волосы, – отпарировала она. – Мог бы и заметить! Или нащупать, а ты щупал, до сих пор твои пальцы чувствую! Все, я теперь их всех разорву. На мелкие части!
– Погоди, – сказал я, – а вдруг это твой отец распорядился?.. Хотя, гм…
– Что?
– Смахивает на кустарщину, – признался я. – Может быть, кто-то из охраны работает на кого-то еще? И собирают о тебе сведения?.. Кстати, как вас тогда захватили?.. Вспомни все детали, вдруг что-то прояснится. Ты записи не вела?
Она помотала головой.
– У нас сразу все отобрали. Кольца и серьги вернули, правда, но потом, когда проверили. А все смарты накрылись.
– Дорогие? – спросил я с сочувствием.
Она отмахнулась.
– Все в облаке, а железа полно в продаже. Не о том спрашиваешь. Значит, крот прямо у нас?..
– Какие неприличные слова знаешь, – сказал я с укором. – А еще леди!
– Я современная леди, – отпарировала она гордо. – И единственная из детей своего отца, кто возьмется рулить и править!.. Я не позволю отдать его сорок два миллиарда в благотворительные фонды. Ты мне поможешь?
– А мне нафига?
Она посмотрела в великом удивлении.
– Я разве не твоя невеста?.. Твоей маме я понравилась!
– А папе?
Она наморщила нос.
– А он имеет право голоса?
– Ладно, – ответил я. – В детстве, помню, подбирал котят и щенков, тащил домой, кормил…
– Тащи и меня, – прервала она. – Хоть за шкирку! Не пискну.
Я подумал, все еще в затруднении.
– Вам нужно вычислить крота. Как? Не знаю. Может быть, посмотреть на всех, переговорить с ними?
Она посмотрела с недоверием.
– Так просто? Вот так возьмут и скажут?
– Можно какие-то хитрые ловушки, – признался я. – Специалисты знают.
– А ты?
– Я не специалист, – ответил я. – Я же простой посыльный, курьер, один из многих… Могу рассчитывать только на свою интуицию.
– Я в тебя верю, – сказала она твердо. – Ты прост и прям. Еще когда твое авто въехало на участок твоей мамы, я уже поняла, что через пару часов буду лежать под тобой с раздвинутыми ногами!
– Хорошо-хорошо, – сказал я поспешно. – Вообще-то ребенок не должен говорить так… откровенно. Для леди это вообще вульгарно. Ваших работников надо вызвать или сходим на их место работы?
Она поморщилась.
– На кухню? Леди туда не ходят. Лучше вызовем сюда. Нет, удобнее будет в холле.
– Хорошо, – согласился я. – Да и нервничать там будут больше.
Она нарисовала в воздухе несложную фигуру, через минуту в комнату вбежал управляющий, заметно встревоженный, голосок Леонтии не предвещает ничего доброго.
– Что-то случилось?
Она велела холодно и властно:
– Собрать всех работников в холле.
Он ответил быстро:
– Как скажете. Когда?
– Сейчас.
– Будет сделано.
Мне показалось, что вполне уместно было бы добавить «ваше величество», но он не добавил, в современном обществе титулы отменены, хотя привилегии не только остались, но и возросли, потому каждый демократ мечтает стать вот таким бароном и чтоб его утром нежно будили словами: «Ваше величество, ваш кофе…»
Она отправила его обратно небрежным шевелением пальчиков, я восхитился:
– Ну ты зверяка!.. Уже не принцесса, а прямо зверь-королева!
