«Значит, пора. Пришло время. Я должна справиться. Полынница меня прикроет».
Щербатая уже давно приготовила нужные травы: корень кервеля и ягоды можжевельника были аккуратно завернуты в крапивные листья. Заветный сверток лежал под мхом в гнездышке Щербатой, подальше от любопытных взглядов посетителей. Достав его, Щербатая тяжело поплелась к выходу. Полынница крепко спала, и Щербатая решила ее не будить, чтобы дать старой кошке отдохнуть.
Над лесом стояла ночь. Редкие звезды проглядывали сквозь густую шкуру облаков, но луны не было видно. Впрочем, Щербатая была только рада тьме. Увидев фигуру Вьюжника, белевшую перед входом, она решила незаметно выйти из лагеря через поганое место.
По дороге мучительные судороги боли то и дело скручивали узлом ее живот, так что приходилось останавливаться и пережидать схватки. Щербатая знала, куда идет. Еще несколько рассветов тому назад облюбовала себе укромное место в лесу - под сухим деревом, росшим сразу за границей племени Теней. Здесь пограничные патрули никогда не наткнутся на ее запах и никто не подкрадется к ней неожиданно.
«Что бы ни случилось потом, я должна думать только о своих обязанностях целительницы, - упрямо твердила себе Щербатая, превозмогая боль. - Все остальное неважно. Племени я нужна больше, чем моим котятам».
Когда Щербатая залезала в дупло сухого дерева, она уже знала, что ее котята вот-вот появятся на свет. Дупло было чуть ли не до половины завалено сухой листвой, внутри пахло поганками и гнилью.
«Отличное убежище… Здесь меня даже Клокастый не отыщет».
Сейчас Щербатой хотелось только одного - чтобы это все быстрее закончилось. Но ей казалось, будто она уже много-много дней лежит в этом сыром дупле, и что ее мучениям не будет конца. Боль была повсюду, - болело все тело, от кончиков шерстинок до кончиков когтей. Щербатая твердила себе, что она целительница, а значит, сумеет о себе позаботиться, но даже целители бывают беспомощны. У нее не было сил даже на то, чтобы съесть принесенные с собой травы. Наконец после бесконечной ночи, полной тьмы и немыслимой боли, на куче листьев рядом с ней появились три крошечных комочка. Двое шевелились, третий лежал без движения. Щербатая шевелила его лапой, отказываясь верить в то, что уже знала. Котенок родился мертвым. Малышка никогда не откроет глаза, никогда не позовет свою мать.
Щербатая подтащила к себе поближе двух оставшихся, котенка и кошечку, и принялась что было сил вылизывать их, пытаясь отогреть и заставить двигаться. Котенок сердито запищал под ее языком, а его сестричка лишь тоненько захныкала, дергая лапками.
«Я уже вижу, что мой сыночек будет славным бойцом!» - с умилением подумала Щербатая. Малыш унаследовал отцовскую темную шерсть и широкую плоскую морду, а его тоненький хвостик слегка изгибался посередине, как надломленная веточка. Котенок вопил во всю силу своих маленьких легких, да так громко, что Щербатая стала бояться, как бы все племя не сбежалось на его вопли. При этом он энергично молотил лапками свою тихую сестренку, которая не отвечала и едва реагировала на его тычки.
Холодная змея страха вновь стала разворачивать свои липкие кольца в душе Щербатой. Она сделала все, что могла. Она старалась изо всех сил, без устали вылизывая вялое тельце дочери, но дыхание малышки становилось все слабее, а потом и вовсе оборвалось. Ее хвостик дернулся несколько раз и обмяк. Щербатая уткнулась носом в крохотное тельце и почувствовала, как черный омут отчаяния засасывает ее.
Она уже не сомневалась в том, что перед ней знамение Звездного племени.
«Это те самые котята, которых я видела на берегу со Сребросветицей. Они не должны были появиться на свет».
Но она не имела права отдаться во власть горя, потому что рядом с ней лежал ее сын - единственный, оставшийся в живых. Щербатая взглянула на малыша и поразилась выражению, появившемуся на его крошечной плоской мордочке. Малыш только что пришел в незнакомый мир - он был слеп, беспомощен и с трудом находил путь к материнскому животу. Тем не менее его мордочка была искажена каким-то сильным чувством.
«Что это? - гадала Щербатая. - Гнев? Ненависть? Я никогда не видела такого выражения у взрослых котов, не говоря уже о слепых котятах!»
Щербатую охватил страх, она задрожала, как от холода.
«Может быть, этому котенку тоже не суждено было выжить?» Котенок, пришедший в мир с такой ненавистью, может принести племени только горе! Страх Щербатой усилился, когда она вспомнила свой сон и грозное предостережение темношкурого Звездного воина.
«Нежели этот кот принесет огонь и кровь в наш лес?»
Но тут малыш тоненько захныкал, подполз к Щербатой и уткнулся слепой мордочкой в ее шерсть.
«Маленький мой, слабенький, беспомощный… Я нужна ему!»
Щербатая решительно отогнала от себя все тревоги.
«Хватит запугивать себя! Это не лиса и не барсук, а всего-навсего котенок - мой котенок, сын Клокастого, которого я до сих пор люблю!»
Она лизнула малыша в макушку, и тот тоненько замурлыкал. Сердце Щербатой расцвело от любви, стало таким большим, что ему сделалось тесно в груди.
«Неужели я могла подумать, что мой сынок не должен был родиться? Я просто обезумела от усталости и горя. Милый мой, славный мой котенок, добро пожаловать в мир!»
Оставив малыша в дупле, Щербатая выбралась наружу и похоронила его сестер в чужом лесу, выкопав яму такой глубины, чтобы никакие коты, лисы или барсуки не смогли бы учуять запах и раскопать могилу. После этого, шатаясь от изнеможения, она вернулась к сыну.
- Сребросветица велела мне доверять своему сердцу и сделать выбор, - прошептала она малышу, нежно вылизывая его головку. - Мое сердце полно любви, а выбрать я могу только одно - чтобы ты жил в племени Теней, вырос прекрасным воином и никогда не узнал, кто твоя мать. - Она испустила тяжелый вздох. - Так будет лучше для нас обоих, милый мой.
Последний раз лизнув сыночка, Щербатая взяла его в зубы и выбралась из дупла. Ее густая серая шерсть свалялась и пропахла поганками. Котенок беспомощным комочком болтался в ее пасти. Понимая, что ее появление неизбежно вызовет множество вопросов, Щербатая остановилась и как следует вымылась в луже.
Когда она твердой поступью вошла в лагерь, ни один кот никогда не смог бы догадаться, через что ей пришлось пройти.
Клокастый заметил ее сразу же, как только она вышла из ежевики. Но он едва взглянул на бывшую подругу, его глаза были прикованы к котенку, и в них светилось столько гордости и восторга, что Щербатой снова стало страшно. В три прыжка Клокастый перелетел через поляну и повел Щербатую в детскую.
Ящерка сидела внутри и вылизывала своих малышей, родившихся несколькими днями раньше. Ее светлая шерстка и белый живот казались единственным светлым пятном в полумраке детской.
Заслышав шаги, Ящерка подняла голову и смерила Щербатую холодным, неприязненным взглядом. Они никогда не любили друг друга, более того, Щербатая никогда не доверяла Ящерке, но сейчас у нее не было выхода. Ящерка была единственной кормящей королевой в племени, поэтому идти было больше не к кому.
