– Ты извини меня, я не хотел, – тихо сказал Мишка.
– За что? – я его даже не сразу услышала. Только почувствовала, что он ко мне придвинулся. И мне опять стало нехорошо. В животе урчало, и я боялась, что Мишка услышит эти ужасные звуки и отсядет от меня.
– Ну, что в саман тебя засунул. Я же не думал, что ты не знаешь, – сказал Мишка.
Я была счастлива. У меня дико болел живот, видимо, от чая с ягодами. Меня тошнило, кружилась голова, но я была так счастлива, как никогда в жизни. Лицо чесалось от засохшей глины. Волосы, вымытые только вчера, были грязными, и я знала, что нам с Наталкой попадет от тети Сони. Но мне хотелось петь, танцевать, бегать или просто не двигаться – сидеть рядом с Мишкой, гордиться тем, что он рядом. Я даже боялась голову повернуть в его сторону, чтобы не спугнуть этот момент. Теперь я точно знала – я ему нравлюсь, это настоящее свидание и то, что он проводит меня до дома, – это определенный знак. Еще какой знак! Ведь он со мной говорил и попросил прощения. Я мечтала о том, чтобы он опять засунул меня в саман, чтобы повторить этот момент – он сидит рядом и тихо мне шепчет, чтобы не услышали другие. А до этого – несет на руках.
– Мне здесь нравится. С Наталкой хорошо и с тетей Соней хорошо. И с дядей Давидом, и с тобой… – произнесла я и тут же прикусила язык.
Мишка резко подскочил и подошел к яме – поворошил палкой угли и достал запеченных в глине птиц. Глина отваливалась кусками вместе с перьями.
– Готово, – сообщил он.
Все набросились на еду. Оказалось, мальчишки по дороге прихватили огурцы, яблоки, ягоды, хлеб, соль, которые теперь доставали из карманов.
Домой мы вернулись уже за полночь. Я считала, что все испортила своим признанием, ведь Мишка больше не сказал мне ни слова. Он проводил нас до дома, но всю дорогу болтала только Наталка, которую заботило одно – как бы пробраться в дом, чтобы не разбудить маму. Пришлось лезть в окно. Я уснула сразу, как только голова коснулась подушки. Да, это выражение я часто встречала в книжках, но раньше не понимала – как именно это происходит. И только теперь поняла.
Утром меня разбудил крик тети Сони:
– Девочки, да что с вами такое? Я вас добудиться не могу! Работы полно, а вы спите! Вы что, тети-Тамариного отвара напились вместо чая? Вставайте скорее!
Наталка, как и я, спустила одну ногу с кровати и сказала:
– Да, мамочка, мы уже встали, сейчас все сделаем.
Но вдруг подскочила, тут же очнувшись от дремы, и уставилась на меня.
– Что-то не так. Мама должна была нам самое страшное наказание придумать. Что-то случилось. Вставай скорее!
Мы подскочили и выбежали во двор.
– Ну, наконец-то, – сказала тетя Соня. – Тамик на вас, подмести, убрать, погладить. Я вернусь к обеду. И почему вы такие грязные? Ладно, потом.
Тетя Соня выбежала за ворота.
– Ну точно что-то случилось, – объявила Наталка.
Она оставила меня играть с Тамиком, а сама подметала, убирала кровати, гладила белье. Я вытащила малыша из люльки, взяла его на руки и ходила за Наталкой хвостом.
– А что случилось? – спрашивала я.
– Не знаю, но мама очень нервная.
– Тетя Соня? Нервная?
– Ага. Ты что, не заметила? Но пока не очень. И лучше не доводить маму до того, чтобы стало очень. Она у нас долго терпит, а потом взрывается.
Тетя Соня вернулась к обеду вместе с тетей Тамарой.
– Наталка, скажи, тебе папа ничего не говорил? – спросила строго тетя Соня.
– Ничего, – ответила она.
– Она говорит правду, – подтвердила тетя Тамара.
– И не сказал, куда пойдет? – уточнила тетя Соня.
– Могу на слюне поклясться, – заявила Наталка.
– Она говорит правду, – снова подтвердила тетя Тамара.
Мы с Наталкой подслушивали изо всех сил, пока тетя Соня с тетей Тамарой шептались.
Дядя Давид ушел на юбилей и так и не вернулся.
– С ним что-то случилось, – говорила тетя Соня.
– Ничего с ним не случилось. Вернется, – отвечала тетя Тамара.
– Ты не понимаешь. Я ему сказала, что если он после юбилея еще куда-нибудь поедет, я его в дом не пущу!
– Это серьезно. Но ты же знаешь своего Давида, «птичка».
– Да, но не в этот раз. Он мне обещал. Я боюсь, что он опять поспорил.
– Он всегда спорит. Это все знают. И все знают, что он выиграет.
– А ты никогда не интересовалась, почему он споры выигрывает? – Тетя Соня заплакала.
– Нет, ну-ка рассказывай.
Пока тетя Соня объясняла тете Тамаре, почему дядя Давид выигрывает споры, Наталка объясняла то же самое мне.
Дядя Давид, как оказалось, был заядлым спорщиком. На спор выпивал рог араки и дальше произносил тосты. Как ни в чем не бывало. Однажды он на спор выпил самый большой рог, и его соперник сразу под стол свалился. А Давид продолжал шутить, танцевать и последних гостей пересидел. О нем уже легенды слагали – что его ни одна арака не берет. И приезжие гости хотели проверить, бывает ли такое? На кон ставился барашек, крупная сумма денег.
– Папа однажды даже дом выиграл, но мама заставила его вернуть, – прошептала Наталка.
– И в чем его секрет? – все еще не понимала я.
– Никто не может просто так выпить рог араки. – Наталка вытаращила глаза. – Папа говорил, что для него арака – как вода. И все верили. То есть уже все знали, что с ним лучше не спорить, но, если он поехал в другое село… Он там точно поспорил. Мама ему говорила, что еще один спор, и она его в дом не пустит. Да, все знают, что она ему всегда так говорит. Но мама и правда может сделать то, что обещала. Она так умеет слово держать, как никто из мужчин не умеет! И если уж ее разозлить, то лучше на глаза вообще не показываться. Моя мама – не такая, как все. И папа тоже. Я тоже не хочу быть такой, как все. Знаешь, как они познакомились?
– Как? – Я замерла. У меня даже голова кружилась, и подташнивало от волнения. За все время, что я провела в доме у тети Сони, я не прочла ни одной книжки. Но они мне были и не нужны. Сказки тети Сони и рассказы Наталки были не менее захватывающими.
Давид с Соней познакомились в институте, в городе. Давид учился на инженера, а Соня – на экономиста.
Соня была городская девушка – свободная, яркая, независимая. У нее было много женихов, потому что она была еще и красивая. А Давид – из села, не ровня. Но они влюбились друг в друга. И открыто ходили вместе, как жених и невеста. Давид вернулся домой, чтобы сообщить родственникам, что собирается жениться. Родственники заявили, что никогда не примут его невесту. Тем более городскую, не свою. Ни за что. В родном селе Давида ждала девушка, которую уже сосватали за него родственники.
