– А он вообще разговаривает?
– С мусором – да, – ответил Триш. – А так вообще не поймешь ничего. Одно бурчание. Но с ним и не надо особо разговаривать. Только здороваться не забывай. И еще одно запомни: никогда не пытайся отобрать у него даже фантик. Хуже будет!
– Ха. Ха. Ха, – произнес кто-то очень громко, раздельно и без всякого смеха в голосе.
В коридоре распахнулась дверь. Из ванной появился маленький плотный человечек. Прическа у него была ершистая, лоб низкий, а узенькие очочки в металлической оправе поблескивали крайним упрямством. Похож он был на зануду-интеллигента из тех, что три часа, не повышая голоса, готовы отстаивать свою правоту, повторяя одно и то же, пока собеседник не взвоет и не начнет биться головой об стену.
Куча мусора зашевелилась, напоминая о себе и требуя уважения.
– Кстати, здрасьте, ваше величество! – произнес ершистый человечек.
Куча затихла. Плотный человечек посмотрел на Родиона.
– Ну-с! И где? – спросил он строго.
– Что «где»? – не понял Родион.
Человечек кивнул, показывая, что ничего другого, кроме крайней тупости, от Родиона он и не ожидал.
– Благодарность! Он поблагодарил тебя? – спросил он у Триша.
– Нет, – ответил Триш.
– За что вас благодарить-то? – с вызовом спросил Родион.
– Посмотри, во что ты одет! – потребовал человечек.
Родион посмотрел. Форма официанта, которую он использовал для маскировки, исчезла. Пропала и поддетая под нее шныровская куртка. Сейчас на Родионе была незнакомая фиолетовая футболка, а поверх нее – какая-то странная жилетка. Родион взглянул на нее, потом отвел взгляд, потом опять невольно взглянул. Чем дольше он смотрел, тем яснее осознавал, что именно в жилетке было необычного. Она была составлена из множества разноцветных шерстяных носков! Причем именно составлена, а не сшита. Носки каким-то образом надежно держались, хотя никакие нити их не скрепляли.
– А моя куртка где? – спросил Родион.
– Увы! Ее больше нет! – сказал Триш. – Мы целые сутки над тобой просидели. Вначале хотели придушить, но чистой подушки не оказалось, а грязной душить неудобно. Короче, вылечили твои ожоги, одежонку подыскали. А куртка твоя сгорела почти вся… Кусочки там вон!..
И Триш кивнул на ревниво забурчавшую кучу мусора, которая явно не собиралась ничем делиться. Родион подумал немного и обрывков куртки забирать не стал, хотя в карманах еще могло что-то остаться.
– А вы Король чего? – спросил он у ершистого человечка, который уже бегал по кухне, хлопая дверцей холодильника и ругая жадного Белдо, из вредности так намудрившего с заклинанием, что им в холодильник ссылались из супермаркетов только несвежие продукты.
– Обижаешь. Выше бери. Он не король. Он Повелитель носков, – сказал Триш.
– Как это?
– Ну осуществляет общее стратегическое руководство носками всего мира. Только чистыми, разумеется, и не рваными. Потому что рваными управляет уже Король мусора… Они из-за этого вечно ссорятся!.. Бывают же и носки с маленькой дырочкой. А сюда он попал потому, что повздорил с Тиллем и натравил на него рекламный шерстяной носочек! – насплетничала кукла Триша.
Ершистый человечек перестал бегать и, посмотрев на куклу, сурово произнес:
– Твои объяснения столь же излишни, как хлеб к макаронам!
– Молчу-молчу! – сказала кукла и двумя ручками зажала себе рот.
– А что страшного в рекламном носке? – озадачился Родион.
– Видишь ли, выставка проходила в царстве овец – в Новой Зеландии. Носочек был средненьких таких размеров, с автобус. Пока он долетел до Москвы, попал под дождь, промок и покрылся льдом… А Тилль оказался в этот момент в резиденции Гая! Носок все там разнес, и его еле-еле усмирили четырьмя огнеметами, потому что арбалетных болтов он не боялся… – неохотно объяснил ершистый человечек.
Он зажег газ и бросил на пол горелую спичку. Куча мусора в углу беспокойно зашевелилась и издала свистящий звук, словно хозяйка, зовущая собачку. Спичка подползла к ней по полу и, подпрыгнув, примагнитилась к остальному хламу.
– А теперь поди отбери… Зато у нас всегда чисто! – сказал Триш.
Родион хмыкнул и побрел в ванную. Она оказалась маленькой, но чистой. Видимо, Король мусора и здесь заботился о поддержании порядка. Включив воду, Родион долго умывался ледяной водой, изредка посматривая в зеркало на свое отражение. Выглядел он неважно. На щеке порез, на подбородке еще несколько мелких порезов, видно от разлетевшегося в пыль хрустального бокала. Левое ухо обожжено.
Родион прикоснулся к нему, и его шатнуло от боли. Не отдавая себе отчета, что делает, он потянулся к шее, чтобы, раздирая ее ногтями, получить облегчение.
– Не надо! – сказал кто-то слева от него. – Будет только хуже! Вначале чуть лучше, но потом очень плохо. Чтобы убрать это «плохо», тебе придется бесконечно повторять, и все закончится тем, что ты станешь как тот, от кого ты это унаследовал… Помнишь, как он умер?
Родион быстро обернулся, но никого не увидел. Только ванну, до самого верха наполненную водой, у которой был странный розоватый оттенок.
– Кто это? – спросил Родион.
– Я! – ответил голос из воды.
– Ты – это кто?
– Я – это я! Тот-Кто-Знает-Всё.
– Ты знаешь все? – спросил Родион осторожно.
– Да. Я знаю все!
– А кто ты сам?
– Этого я не знаю. Даже имени своего не помню. Подозреваю, что я был когда-то в ШНыре и взял закладку. А потом все как-то расплывается. Но я действительно знаю всё. Хочешь я скажу тебе номер и серию твоего паспорта? И каким отделением он выдан?
– Тоже мне чудо! – поморщился Родион. – Это и так легко выяснить.
– Тогда, может, как звали твою бабушку? Или прабабушку твоей бабушки? Или сколько нужно термитов, чтобы до костей обглодать лошадь?.. Спроси хоть что-нибудь!
– Ну хорошо. Что лежит у меня в кармане? – Родион сунул руку в карман брюк.
– Чек из супермаркета на сумму четыреста двадцать три рубля двенадцать копеек, – ответил голос даже быстрее, чем Родион вытащил слипшуюся в комок бумажку. – Хочешь, скажу, какими купюрами и монетками кассирша дала тебе сдачу?
– Нет, – сказал Родион. – Я и сам не помню. Лучше скажи, почему я тебя не вижу?
– Потому что человек состоит из воды! – назидательно произнес Тот-Кто-Знает-Всё. – Ты видишь воду? Вот это и есть я! Только не вздумай вытаскивать пробку! Впрочем, я принял меры, чтобы заварить ее намертво. Кроме того, мне ничего не стоит вскипеть и превратиться в пар.
– Понятно, – сказал Родион. – А как нам отсюда вырваться, ты знаешь?
Ванна плеснула точно от смешка. По розоватой воде пошла легкая рябь.
