Вот из-за чего он так бесновался, когда влетел в дом.
Энни усадила на полку Милашку, Лео и Питера.
«Спасибо, – беззвучно прошептал Питер. – Оказывается, я не так храбр, как воображал».
Не решившись оставить Пышку, Энни взяла ее с собой в гостиную, где снимал куртку Тео.
– У меня нет денег на слесаря, – тихо произнесла она.
– У меня есть, – отрывисто бросил Тео. – И я собираюсь врезать новый замок. Я не потерплю, чтобы кто-то слонялся по моей земле и крутился вокруг моего дома, пока меня нет.
Неужели Тео действительно заботился исключительно о себе, или просто позволил ей сохранить лицо?
Она надела на руку куклу. Знакомое прикосновение к коже отделанных рюшем юбок Пышки успокоило ее, прогнав тревогу. Уже не думая ни о чем, Энни подняла руку.
– Спасибо, что спас меня, – сказала Пышка своим хрипловатым кокетливым голоском.
Тео вскинул голову, но Энни обратилась не к нему, а к кукле.
– Это все, что ты можешь сказать, Пышка?
Кукла смерила Тео изучающим взглядом от макушки до пяток.
– Ты клевый.
– Пышка! – одернула ее Энни. – Как ты себя ведешь? Ну и манеры!
Кукла похлопала длинными ресницами, лукаво косясь на Тео, и проворковала:
– Вы клевый… сэр.
– Довольно, Пышка! – возмущенно воскликнула Энни.
Кукла раздраженно тряхнула кудрями.
– А что ты хотела от меня услышать?
– Я хотела, чтобы ты извинилась, – терпеливо объяснила Энни.
Пышка заносчиво фыркнула и надулась.
– С чего это мне извиняться?
– Ты сама отлично знаешь.
Наклонившись к уху Энни, кукла заговорила театрально громким шепотом:
– Я бы лучше спросила, у кого он стрижется. Ты ведь помнишь, чем обернулся мой последний визит к парикмахеру? Это был сущий кошмар.
– Только потому, что ты оскорбила девушку, намылившую тебе голову шампунем, – напомнила Энни.
Пышка надменно задрала нос.
– Эта гусыня вообразила, будто она красивее меня.
– Вообще-то меня, а не тебя.
– Она в самом деле красивее тебя, – с победным видом парировала Пышка.
Энни вздохнула.
– Хватит увиливать, сделай то, что следует.
– Ну ладно, ладно, – неохотно проворчала Пышка. Она выразительно хмыкнула, а потом еще более неохотно протянула: – Извините, я решила, что это вы вздернули меня к потолку.
– Я? – изумился Тео, как ни забавно, обращаясь к кукле.
– Меня можно понять, – фыркнула Пышка. – Достаточно вспомнить ваши прежние выходки. Никогда не забуду, как вы заставили Питера заглянуть мне под юбку. До сих пор никак в себя не приду.
– Но тебе это понравилось, сама знаешь, – поддела ее Энни.
Тео помотал головой, будто стряхивая паутину.
– А откуда ты знаешь, что это не я тебя повесил?
– Так это был ты? – На сей раз вопрос задала Энни.
Тео посмотрел ей в глаза.
– Как только что отметила твоя подруга… достаточно вспомнить мои прежние выходки.
– И я бы не удивилась, если бы, придя домой, увидела в своей постели Пышку с Милашкой в страстном объятии. – Энни стянула с руки куклу. – Но только не это.
– В тебе по-прежнему слишком сильна вера в людей. – Губы Тео досадливо скривились. – И месяца не прошло, а ты уже забыла, кто настоящий злодей в твоей волшебной сказке.
– Может, да, а может, и нет.
Тео смерил Энни долгим пристальным взглядом, потом прошел мимо нее в студию.
– Меня ждет работа.
Он не стал ничего отрицать и исчез, не сказав ни слова в свою защиту.
Вечером Энни не ждал изысканный ужин на двоих, поэтому она сделала себе бутерброды, а затем перенесла несколько коробок из мастерской в гостиную. Усевшись на полу, поджав под себя ноги, она раскрыла первую коробку. Там лежали журналы – от роскошных глянцевых еженедельников до старых, черно-белых, уже не выпускавшихся, давно забытых изданий. В некоторых из них встречались статьи Марии или публикации о ней. Энни переписала в свою тетрадь названия всех журналов, их номера и даты выпуска. Едва ли они представляли какой-то интерес для коллекционеров, и все же не мешало проверить.
Во второй коробке были сложены книги. Энни внимательно осмотрела каждую, ища автографы, убедилась, что между страницами не вложено что-то ценное, а потом занесла в тетрадь заглавия и имена авторов. Она понимала, что дальнейшая проверка займет целую вечность, а ей еще предстояло просмотреть содержимое двух оставшихся коробок.
За последнее время Энни немного окрепла и чувствовала себя лучше, чем в первые дни на острове, однако она по-прежнему нуждалась в сне больше обычного. Переодевшись в мужскую пижаму Марии, она достала из-под кровати домашние тапочки-обезьянки, но сунув ногу в первую тапочку, вдруг почувствовала что-то странное…
Взвизгнув, Энни отдернула ногу.
Дверь мастерской распахнулась. Энни испуганно сжалась, ее колотила дрожь. В комнату ворвался Тео.
– Что случилось?
– Дьявольщина! – Протянув руку, она брезгливо двумя пальцами подняла тапочку. – Взгляни на это! – Энни наклонила тапочку, и на пол вывалилась мертвая мышь. – Каким же извращенцем надо быть, чтобы проделать такое! – Она отшвырнула тапочку. – Ненавижу это место! Ненавижу этот проклятый остров и этот коттедж! – Энни гневно сверкнула глазами. – И не думай, что я испугалась несчастной мышки. Мне приходилось жить в домах, где бегали крысы. Просто я не ожидала, что какой-то псих подбросит мне в тапочки дохлую мышь!
Тео ссутулил плечи, сунув руку в карман джинсов.
– Возможно… это сделал вовсе не псих.
– По-твоему, это в порядке вещей? – Голос Энни снова сорвался на крик, но ее это уже не заботило.
– Может быть. – Тео потер ладонью подбородок. – Если… ты кот.
– Ты хочешь сказать… – Энни в ужасе уставилась на Ганнибала.
– Считай, что получила любовное послание, – объяснил Тео. – Такие щедрые дары он преподносит лишь тем, кого любит.
Энни повернулась к коту:
– Чтобы больше такого не повторялось, ты меня слышал? Это отвратительно!
Ганнибал лениво потянулся, неспешно пересек комнату и уткнулся носом в босую ногу Энни.
Она горестно застонала:
– Этот жуткий день когда-нибудь кончится?
Улыбаясь, Тео подхватил кота на руки и выпустил в коридор, затем закрыл дверь, оставшись вдвоем с Энни.
Она сорвала халат с крючка на двери кладовки. Запахнув полы халата и затянув пояс, Энни вспомнила случай, который пыталась забыть.
