– Пожалуй, довольно с тебя беззащитных женщин, нуждающихся в опоре. Ты не обязан меня опекать.
Тео оставил ее слова без внимания, будто не слышал их.
– Я привезу кое-какую мебель из Харп-Хауса. На чердаке полно всякого хлама, которым никто не пользуется.
– По-твоему, мне тут нужны мумифицированные тела для украшения интерьера?
– Там есть прекрасный чайный столик.
Тео сдержал слово. Энни ожидала, что он привезет письменный стол и, возможно, кресло, но он прихватил и круглый раздвижной столик, который поставил возле окна вместе с четырьмя деревянными стульями с ажурными спинками. Вдобавок в гостиной появился низкий крашеный комод и два мягких кресла, обитых поблекшей тканью в белую и темно-синюю клетку. Тео привез и слегка помятую медную лампу в форме охотничьего рожка.
Мария пришла бы в ужас от мебели и тем более от лампы-рожка. Теперь в обстановке коттеджа не было и намека на модерн, разномастные предметы совершенно не сочетались друг с другом, однако жилище Энни превратилось наконец в простой домик, каких великое множество на побережье штата Мэн, и не напоминало больше манхэттенскую квартиру с претензией на богемность.
– Я одолжил у Джима Гарсиа грузовичок в обмен на врачебную помощь, – объяснил Тео. – У него произошла маленькая неприятность с бензопилой. Эти рыбаки чертовски упрямы. Они скорее дождутся гангрены, чем поедут на материк к хирургу.
– Лиза снова заезжала в Харп-Хаус, – сказала Энни. – Она все еще возмущена, что ты отказался достать драже у Алиссы из носа. Я поискала в Интернете примеры и показала ей, что могло случиться, если бы ты попробовал справиться сам.
– Кроме Лизы еще трое островитян обижены на меня, но я и без того делаю больше, чем положено фельдшеру с моей квалификацией, так что придется им с этим смириться.
Быть может, Тео и не хотел этого признавать, но он невольно втянулся в жизнь острова. Похоже, это пошло ему на пользу. Он стал больше смеяться и уже не выглядел таким хмурым и напряженным, как раньше.
– Слава богу, ты пока никого не убил, – отозвалась Энни. – Это уже хорошо.
– Только потому, что у меня есть парочка приятелей-врачей. Они помогают мне советами по телефону.
Энни привыкла считать Тео одиночкой. Ей показалось странным, что у него могут быть друзья.
После очередного упоительного сражения, превратившего в реальность их самые необузданные эротические фантазии, они заснули, каждый в своей постели. Непреложное правило – расходиться на ночь по разным комнатам – с каждым разом все больше раздражало Тео.
Среди ночи громкий стук в дверь заставил Энни испуганно вскочить. Отбросив с лица волосы, она выпутала ноги из смятого одеяла.
– Не стреляйте! – послышался незнакомый мужской голос. Энни порадовало, что кто-то принял всерьез ее предупреждение, и все же она потянулась к ночному столику за пистолетом.
Когда она вышла из спальни, Тео уже стоял перед входной дверью. Начало марта выдалось ветреным, и окно в гостиной запорошило снегом. Энни встала у двери с пистолетом в руке, пока Тео возился с замком. Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял Керт, сын Джуди Кестер, тот, что помог Энни перевезти мебель.
– У Ким начались преждевременные схватки, – взволнованно заговорил он. – А медицинский вертолет вышел из строя. Нам нужны вы.
– Черт, – выругался Тео. Не слишком подходящий ответ для профессионала, но Энни не могла его винить. Он сделал знак Керту войти. – Подождите здесь. – Схватив с вешалки куртку, Тео обернулся к Энни: – Одевайся, поедешь со мной.
Глава 18
Удерживая одной рукой руль, Тео прижал к уху телефон.
– Знаю, что погода хуже некуда. Думаете, я не вижу? Но нам нужен вертолет, причем немедленно!
Ветер яростно хлестал по «рейнджроверу» снежной крупой, и задние фары ехавшего впереди грузовичка Керта горели в темноте, словно глаза дьявола. Керт сказал, что роды начались на две недели раньше срока. Они с женой собирались в пятницу отправиться на материк. «Мы хотели оставить детей с моей матерью и остановиться у родственницы Ким, недалеко от больницы, – объяснил он. – Кто мог знать, что так получится?»
Похоже, Тео наконец осознал, что требует невозможного, и сбавил тон:
– Да, я понимаю… Знаю… Ладно.
Он в досаде отшвырнул телефон. Энни бросила на него сочувственный взгляд.
– Ты тащишь меня с собой, потому что не хочешь, чтобы я оставалась одна в коттедже, или тебе нужна моральная поддержка?
– И то и другое. – Пальцы его крепко вцепились в руль.
– Отлично. А то я боялась, что ты рассчитывал на мой акушерский опыт. Чего нет, того нет. – Тео раздраженно фыркнул. – О деторождении я знаю исключительно то, что видела по телевизору. Говорят, это довольно больно. – Тео не ответил. – А ты-то умеешь принимать роды?
– Нет, черт возьми.
– Но…
– Меня когда-то учили, если ты об этом. Но на практике мне не приходилось выступать в роли акушера.
– Ты прекрасно справишься.
– Не знаю. Роды преждевременные.
Энни и самой приходила в голову эта мысль, но она пыталась подбодрить Тео.
– У Ким это третий ребенок. Она знает, как вести себя при родах. К тому же мать Керта могла бы помочь. – Поддержка веселой, неунывающей Джуди Кестер пришлась бы кстати в кризисных обстоятельствах.
Но Джуди не оказалось дома. Не успели Энни с Тео снять куртки, как Керт сообщил им, что Джуди уехала на материк навестить сестру.
– Ничего другого я и не ожидал, – проворчал Тео.
Они вошли вслед за Кертом в гостиную, где царил уютный беспорядок – повсюду были разбросаны детские игрушки.
– С тех пор как сгорела школа, Ким постоянно уговаривала меня перебраться на материк, – проговорил Керт, отбрасывая носком ботинка фигурки роботов-трансформеров. – Теперь она уж точно не передумает.
Тео задержался на кухне, чтобы тщательно вымыть руки. Потом жестом велел Энни сделать то же самое. Желая напомнить, что она здесь исключительно ради моральной поддержки, Энни ответила ему выразительным взглядом, в котором ясно читалось: «Ты обезумел?»
– Может, мне лучше остаться здесь, вскипятить воду или сделать что-нибудь еще в этом роде?
– Зачем?
– Понятия не имею.
– Ты пойдешь со мною.
Керт вышел проверить, не проснулись ли дети. Поскольку те, похоже, мирно спали, а их отец не спешил возвращаться, Энни заподозрила, что он просто всеми силами пытается оттянуть встречу с женой.
Она последовала за Тео в спальню. Ким, одетая в поношенную голубую ночную рубашку, лежала на сбившихся желто-оранжевых простынях с цветочным рисунком. Блестящая от пота кожа ее покрылась красными пятнами, вьющиеся темно-рыжие волосы спутались. Казалось, женщина сложена из одних лишь пышных округлостей: пухлого лица, грудей и огромного живота. Тео положил на стул свою холщевую фельдшерскую сумку.
