– Так покажи себя не таким знающим и умелым, – предложила Энни, вместо того чтобы сказать, что если из всех ее знакомых кто-то и заслуживал доверия, так это Тео. А может, и нет. Она окончательно запуталась.
Энни продолжала думать о Тео и на следующий день, взбираясь по лестнице на чердак Харп-Хауса. Тео предложил ей забрать и отнести в коттедж все, что ей понравится. Она хотела найти морские пейзажи, украшавшие когда-то холл и пылившиеся теперь на чердаке. Энни толкнула дверь, петли жалобно застонали. Это зловещее место идеально подошло бы для съемок фильма ужасов. Устрашающего вида портновский манекен, будто грозный часовой, возвышался над сломанной мебелью, пыльными картонными коробками и грудой выцветших спасательных жилетов и кругов. Источником света служило грязное эркерное окно, затянутое клочьями серой паутины, да две голые лампочки, свисавшие с потолочных балок.
«Ты ведь не ждешь, что я войду сюда?» – плаксиво пискнула Пышка.
«К сожалению, я никак не могу остаться», – поспешил заявить Питер.
Лео презрительно усмехнулся:
«Слава богу, кое у кого здесь крепкий хребет».
«Твой хребет – моя рука», – напомнила ему Энни, с содроганием отводя взгляд от укрытых пленкой жутковатых кукол, принадлежавших когда-то Риган.
«Вот именно, – осклабился Лео. – И ты здесь».
На полу вдоль стены громоздились кипы старых газет, журналов и книг, которые никто не собирался читать. Осторожно обойдя тронутый плесенью брезентовый мешок для хранения парусов, сломанный пляжный зонт и запыленный рюкзак, Энни заметила прислоненные к стене картины в рамах. Однако подобраться к ним оказалось не так-то легко из-за картонных коробок, обсыпанных трупиками древесных жучков. Отодвигая их с дороги, Энни увидела коробку из-под обуви с надписью «Личная собственность Риган Харп». Заинтересовавшись, Энни заглянула внутрь.
В коробке хранились детские фотографии Риган и Тео. Расстелив на полу старое пляжное полотенце, Энни устроилась на нем, чтобы внимательнее рассмотреть снимки. Судя по тому, что изображения получились немного искаженными, близнецы в основном снимали себя сами. Они наряжались в костюмы супергероев, возились в снегу, корчили смешные рожицы перед камерой. Фотографии казались такими яркими и живыми, что у Энни ком подступил к горлу.
Она раскрыла коричневый бумажный конверт, полный фотографий. На первом снимке брат с сестрой стояли вдвоем, обнявшись. Энни узнала модную футболку, которую Риган носила в то лето, когда они познакомились, и смутно припомнила, что сама сфотографировала близнецов. Глядя на очаровательную улыбку юной девочки, нежно прильнувшей к брату, Энни снова с горечью подумала о трагической гибели Риган. Сколько страшных потерь пришлось пережить Тео, начиная со смерти матери и кончая самоубийством жены, которую он, должно быть, когда-то любил.
Энни задержала взгляд на спутанных волосах Тео, падавших ему на лоб. Рука его заботливо обнимала Риган за плечи. «Риган, Риган, как жаль, что тебя здесь нет. Ты помогла бы мне понять твоего загадочного брата».
Похоже, все фотографии в конверте были сделаны тем летом. Энни задумчиво перебирала снимки. Тео с сестрой в бассейне, на крыльце дома, на борту яхты – той самой, на которой десять лет спустя Риган вышла в море в последний раз. Энни захлестнуло щемящее чувство ностальгии по прошлому, смешанное с болью.
И вдруг… она ошеломленно застыла.
Энни принялась торопливо просматривать фотографии. Сердце ее бешено колотилось. Карточки выскальзывали у нее из пальцев и падали на пол, одна за другой, как сухие листья. Несколько мгновений она смотрела прямо перед собой невидящими глазами, потом уткнулась лицом в ладони.
«Прости, – прошептал Лео. – Я не знал, как тебе сказать».
Час спустя Энни стояла под пронизывающим ветром у пустого бассейна. На бетонных стенах ямы темнели длинные трещины, дно покрывали грязь и темный слежавшийся снег. По словам Лизы, Синтия собиралась засыпать бассейн. Энни попыталась представить, что появится на его месте. Должно быть, искусственные развалины готического замка в английском стиле.
Тео вышел из конюшни, куда заходил вычистить и накормить Танцора. В сумерках он не заметил Энни. Серые хлопья снега кружились в вечернем воздухе, словно пепел. Энни смотрела на своего любовника, безумно привлекательного мужчину, которого она знала так хорошо и в то же время совсем не знала. Рассудительная героиня романа не стала бы встречаться с любовником, пока не приведет в порядок разбегающиеся мысли. Но Энни никогда не отличалась благоразумием. В голове у нее творилась полнейшая неразбериха.
– Тео…
Он замер и обернулся на окрик.
– Что ты здесь делаешь? – Не дожидаясь ответа, он направился к ней знакомым размашистым, быстрым шагом. – Давай считать, что день закончился. Вернемся вместе в коттедж. – В его дымчато-синих глазах ясно читалось: «Уж нам не придется ломать себе голову, чем заняться».
Энни зябко обхватила себя руками за плечи.
– Я была на чердаке.
– Нашла что-нибудь?
– Да. Нашла. – Она сунула руку в карман пальто. Пальцы ее слегка дрожали, когда она достала фотографии. Энни выбрала пять снимков, хотя могла бы захватить куда больше.
Тео ступил на потрескавшийся бортик бассейна, чтобы разглядеть, что у нее в руках. И когда увидел… лицо его исказилось от боли. Отвернувшись, он зашагал прочь.
– Не смей уходить, – крикнула Энни ему вслед. – Не смей!
Тео замедлил шаг, но не остановился.
– Лучше оставим все как есть, Энни.
– Не уходи, – яростно отчеканила она, не двигаясь с места.
Тео наконец обернулся. Голос его звучал глухо и безжизненно.
– Прошло много лет. Я прошу тебя оставить все как есть. – Каменное выражение его лица не предвещало ничего доброго, но Энни должна была знать правду.
– Это был не ты. С самого начала.
Руки Тео сами собой сжались в кулаки.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Неправда, – без гнева отозвалась Энни. – В то лето… Долгие годы я думала, что это был ты. Но я ошибалась.
Тео бросился к ней, избрав своей защитой нападение.
– Ты ничего не знаешь. В тот день, когда на тебя налетели птицы… Это я отправил тебя осмотреть остов лодки. – Он встал на бортик бассейна, возвышаясь над Энни. – Я подбросил тебе в постель дохлую рыбу. Я оскорблял тебя, обижал, третировал, исключая из наших игр. И все это я делал нарочно.
Энни медленно кивнула:
– Я начинаю понимать почему. Но это не ты втиснул меня в кабину кухонного лифта, не ты столкнул меня в болото с моста. Не ты отнес щенков в пещеру, не ты написал мне записку, пригласив на свидание. – Энни провела пальцем по фотографиям. – Не ты хотел, чтобы я утонула.
– Ты ошибаешься. – Тео посмотрел ей в глаза. – Я же говорил. У меня нет ни стыда, ни совести.
