Степанида закрыла глаза.
– Он просто отдал мне детский сувенир из проволоки, что хранил. Боже, он за это жизнью поплатился.
– Да, я убил его, – пожал плечами Рома. – И хочу сказать, что и морально и физически это убийство оказалось проще, чем первое. Тем более он дрался с этим красавцем, и я правильно рассчитал, что подозрение в убийстве падет именно на него.
– Ты вошел во вкус.
– Правильно подмечено, дети мои. А сейчас я избавлю тебя от твоей неземной любви.
Роман приблизился к Стеше и потрепал ее по щеке, держа Матвея на мушке.
– Рома, прошу тебя, отпусти его, я не выйду за него замуж, я вернусь к тебе… – стала она его умолять.
– Отпусти ее, – подал голос Матвей, – ты же хочешь свести счеты со мной. Отпусти ее и приводи свой план в действие.
– Как мило! Голубки хотят спасти друг друга! Он умрет, и умрет у тебя на глазах.
Роман прицелился, Степанида вцепилась в его руку с диким криком:
– Нет! Не смей!
– Стеша, отойди! Отпусти ее! – крикнул Матвей и кинулся к ним.
Роман ударил Степаниду наотмашь и грубо отпихнул ее. Ожерелье на ее шее порвалось, и жемчужины со стуком посыпались на грязный бетонный пол. Роман сделал несколько шагов навстречу Матвею, чтобы не промахнуться, и выстрелил. Он бы точно убил Матвея, так как под свадебный костюм не надевают бронежилет. Убил бы, если бы не одно «но»… Ноги подвели его. Роман поскользнулся на крупном жемчуге Стеши и рухнул на спину.
Пуля прошла чуть выше головы Матвея. Пистолет выпал из рук Романа, а сам он остался лежать неподвижно на спине, от кирпича, валявшегося на полу, снова пострадал его позвоночник.
– Я не чувствую ног, – прошептал Роман, не обращая внимания на Стешу и Матвея, словно он потерял смысл жизни.
Степанида была уверена, что на этот раз ухаживать за Романом она не будет. Теперь она поняла, почему Галина Петровна избегала ее. Она знала, что ее сын ходит и даже ездил в Турцию вслед за бывшей женой. Как мать, она не могла не почувствовать, что творится что-то неладное…
Все наконец стало на свои места. Не было никакого злого рока. Всему виной был человеческий фактор, и он лежал сейчас на полу заброшенного ангара, прося о помощи. Матвей заключил Степаниду в объятия.
– Я вызову полицию и медицинскую помощь.
– Да… но мы успеем сегодня в загс?
– Ты хочешь женить меня на себе? – поднял темную бровь Матвей.
– Больше всего на свете! – ответила Степанида.
Эпилог
Стены древнего православного монастыря в далекой Турции были толстыми и крепкими. Внутри каменных построек царила прохлада. Узкие высокие окна пропускали мало света. Половину помещения занимали кельи монахов. В одной из них находился молодой человек со светлыми кудрявыми волосами и голубыми глазами. На нем были темные одежды.
Он сидел там уже которые сутки на хлебе и воде – готовился к постригу в монахи. Выразительные глаза и смиренное поведение послушника убедили настоятеля монастыря, что его желание стать монахом искренне.
Максим был в мужском монастыре на хорошем счету, и настоятель считал, что заполучит хорошего монаха. Максим достал сложенный в несколько раз пожелтевший листок бумаги и всмотрелся в рисунок.
«Я найду его… Я близок, как никогда…» – подумал он, и его сердце забилось в тревожном ожидании, а вернее, в предвкушении обладания кладом.
