На экране мотали всё ту же картинку. Разрушения, патрули, перевёрнутые дымящиеся машины и кровь, растекающаяся по лужам дождевой воды…
– Ну, что молчишь? – бросил я влево. Своему двойнику.
Я посмотрел туда, и убедился в том, что ему так же хреново.
– Вызвать, что ли, ангела? – прохрипел я в потолок.
А как? Что надо делать? Крикнуть: «Ангел»? «Где ты?»
И тут до меня дошло. Почему я не догадался раньше?!
Стекло! Это было стекло. Не ошибка, а лист обычного стекла, прислонённый к стене!
Надо убрать его из переулка, пока они не поняли, что я видел убийство через отражение!
Я почти побежал к дивану. Бросился на него, достал баллончик со стабилизатором и вдохнул его дым. Прямо надо мной, в чёрном полузеркальном потолке, замерцала точка. Порт. Сейчас он оказался в районе переносицы на лице отражения.
– Облачный город, – торопливо говорил я. – Шестой уровень. Район четыре-три. Южный вход в шахту. Скрытый режим. Выполнять…
Картинка перед глазами изменилась. Вначале мой двойник растворился в густой тени, а затем изображение разрезалось двигающимися лучами грязно-жёлтого цвета.
Я понял, что нахожусь в той подворотне. Надо же, успели ввести в строй новый оптический порт у шахты? И действительно, позади обнаружился вход в вентиляционную шахту. Электронный замок работал, но дверь была опять же открыта. Рядом оптический блок. Не тот, через который я выходил.
Создавалось ощущение, будто изменилось что-то ещё…
Свет? Конечно, появились эти ужасные лампы над входом. Прямо над головой висела и качалась на сквозняке лампа накаливания. Грязная, покрытая пылью. Ничего новее не нашлось.
Быстрым шагом я направился к месту преступления. Непроработанных текстур по бокам стало меньше. По крайней мере, за плащ больше не цеплялись. Площадь теней сократилась. Похоже, Облако продолжало дорабатывать район. Но опять же – по остаточному принципу, используя заготовки из электронных сусеков, меняя один хлам на другой. Интересно, сетчатые заборы все ещё…
«Ты забыл об одежде», – будто кто-то шепнул в ухо. Так, что я обернулся. Но рядом никого не оказалось. Ладно. Главное, вспомнили об одежде араба, которую тот спрятал под мусорным ведром. А если в карманах нечто важное?
Я подошёл к углу. Осторожно выглянул за него. Никого. Полустёртая меловая линия – контуры тела. Всё, что осталось от парня. Бывает. Это наша реальность.
Оружие в руке обвели. Гильза. Но главное – вокруг никого. Я вернулся к стеклу. Взялся за него и тотчас… ощутил боль.
Порезался?!
Едва не выронив от неожиданности стекло, я поставил его на… асфальт. Могу поклясться, что вместо потрескавшейся черноты уже был «уложен» хороший асфальт. На который капала кровь с левой ладони. И порез на ней проходил как раз по линии жизни…
Кровь – как настоящая. И боль… Я пытался понять, чувствую ли её сейчас. Показалось, что она от испуга ушла за грань восприятия. Или я просто убедил себя в этом.
Я затёр ботинком упавшую кровь и замотал рану носовым платком, снова взялся за стекло и замер на месте. Куда его нести? Разбить? Спрятать? Через секунду раздумья направился к шахте. Стараясь не глядеть на то, что отражалось в стекле. Однако боковое зрение замечало многое. Мозг воспринимал увиденное как искажение – будто часть пространства преломлялась, и отражение накладывалось на реальную картинку. Там, где должен был лежать асфальт, плыли облака пара и верхние этажи. Ноги должны были опускаться в лужи, но касались пятен серого – проглядывающего сквозь пар бетонного небосвода.
Усилился дождь. Из моросящего он превратился в почти обычный. По стеклу поползли струйки воды и блики жёлтого света от старых, раскачивающихся на ветру ламп. И внутри этой смеси, на поверхности стекла, маячил силуэт двойника.
Гадая об изменениях в симуляции района, я спустился по винтовой лестнице и прошёл сквозь зону озонирования. Остановился у люка. Посмотрел вниз.
Если уронить стекло с такой высоты, оно разобьётся, а осколки разнесутся по закоулкам вентиляционной системы. Их никто не найдёт. Я приноровился, выставляя зеркало вертикально, чтобы оно представляло собой наименьшее аэродинамическое сопротивление. Задержал взгляд на собственном отражении и разжал пальцы. Подозрительный тип, двойник, камнем полетел вниз.
За время падения стекло несколько раз перевернулось, отразив внутренности шахты, и врезалось в металлический решётчатый пол. Разбилось на множество осколков. Те сверкающим столбом взвились вверх.
Я едва успел укрыться от них. Хотя нет. Возможно, в лицо попало несколько. Я дотронулся до щеки и затем посмотрел на пальцы. Кровь. Но глаза целы.
«Глаза целы», – я почему-то повторил про себя. По какой-то причине это показалось важным.
Захотелось ещё раз взглянуть в шахту, но тут с её дна стал вырываться пар. Нет, посмотреть не получится. Да и зачем? Чтобы заработать ожог? Стекло разбилось. Его больше нет. Ты видел это.
Я плюнул в столб пара и повернул назад. На ходу закурил…
Найти то место, где араб попытался спрятать одежду, оказалось непросто. Пришлось поплутать по невероятно похожим друг на друга тёмным переулкам.
Заборы находились вроде бы там же. Изменилось не так много: добавилось освещения, да почистились текстуры. Кое-где со стен зданий, в местах, выбранных непонятно как, свисали старые лампы, источавшие слабый, грязно-жёлтый свет. С асфальта исчезли ненормально сухие места, теперь он полностью покрывался конденсатом и лужами. Дождь равномернее распределился по пространству.
Спустя минут тридцать блуждания по бесформенному кругу я случайно натолкнулся на то место. Перевёрнутое ведро лежало там же. Я осторожно подошёл к мусорке и оглянулся. Никого. Темнота и дождь. Шумовой фон города.
Из-под ведра показался край плаща. Его обыск дал кое-какой результат. Карманы были пусты, в них даже не нашлось того шприца со стимулятором. Зато за лентой, которая опоясывала шляпу, обнаружился клочок бумаги. На ней – нацарапанные от руки символы.
Дата и место. Завтрашний день. Четвёртый «Б» район. Тридцать пять, четыреста. Частное владение.
Только вот стоит ли туда соваться?
Ещё раз обыскав одежду и осмотрев окрестности, я убедился, что ничего не пропустил. Помял бумажку в руке, но выбрасывать не стал. Развернул её и снова внимательно осмотрел.
Почерк неровный, писалось быстро. Водяных знаков нет. Скрытых символов тоже. Я достал зажигалку и сжёг записку. Поскольку она не была отсыревшей, то сгорела быстро и превратилась в пепел. Его частицы унесло сквозняком вверх.
Вернулся ко входу в вентиляционную шахту. Из темноты над дверью, что вела на винтовую лестницу, блеснул оптический блок, а затем луч лазера скользнул по щеке, нащупав штрих-код. Главное, что стекла больше нет.
Да и не было его. Араб застрелился сам, и мы не успели помочь.
