– Дальше.
Шейка растянулась и лопнула, рассыпавшись на три-четыре относительно обособленных шарика. Большая капля тем временем приняла форму почти правильного шара и долетела до низа экрана.
– Стоп.
Может, перекрестные отражения со всех четырех сфер что-то подскажут?
Нет. Стало еще туманнее. Хотя это может говорить о том, что информации стало действительно больше, просто мое пространственное мышление не справляется, а вот Эспер… Запомним. От начала записи 14 секунд.
– Дальше.
Большая капля исчезла из вида, а те, что остались от шейки при падении, слились в две, а ближе к нижнему краю – в одну.
– Подожди.
Одна маленькая капля отразила больше пространства, только информация стала более сжатой.
– Перейти к квадрату 869.
Прямо по центру возникло дополнительное перекрестие координатной сетки. Под аккомпанемент привычного электронного писка – «bleepa» – системы.
– Увеличить.
Изображение пришло в движение, приближая за каждую треть секунды выделенный квадрат. Изменение разрешения сопровождалось характерным звуком – будто старомодная машинка-проектор листает слайды. Капля заняла весь экран.
– Стоп.
Пришлось наклонить голову, чтобы более-менее разобраться. Так. Есть углы, стыки пола и стен. Потолок. Все уходит в перспективу. Значит, отражено полностью. Тоннель или коридор. По центру темное пятно, хотя… нет, это человеческие тела. Группа людей. Видны руки – две, три или четыре… тянутся к стене. Там что-то есть. Наверное, электронная система охраны. Больше ничего конкретного.
Запомним. Восемнадцать секунд от начала.
– Назад. Отцентрировать.
Изображение полностью восстановилось.
– Вперед.
Запись начала проигрываться. Маленькая капля исчезла из вида, и экран через пару секунд вновь транслировал какую-то темень.
– Там еще капли?
– Да, Рик.
– Перемотай до следующей.
Внезапно снизу появилось множество капелек, фонтаном разлетавшихся в разные стороны.
– Что это?
Изображение замерло.
– Думаю, та первая капля ударилась о какое-то препятствие, и мы видим ее осколки.
– Что за препятствие?
– Наверное, деформированная бронекапсула камеры.
«Что не спроси, все знает».
– Можно я выскажу собственную мысль? – спросила Эспер.
– Конечно.
– Мы имеем множество перекрестных отражений. С маленьких капель, поверхности которых из-за высокой кривизны отражают все помещение и друг друга… Перспективный кадр.
– Согласен.
Запомним. Девятнадцать секунд.
– Дальше.
После исчезновения капель вверх подбросило струйку, образовавшуюся от схлопывания каверны где-то внизу. Струйка вытянулась примерно до середины экрана.
– Минуту.
Интересный ракурс. Но чтобы понять его, придется лечь на бок. Нет, лучше перевернуть изображение.
– Переверни на девяносто градусов.
Ага. Странно, вроде человеческая голова. Или нет. Просто пятно.
– Обратно и дальше.
Картинка восстановилась. Вверху опять появилась полусфера.
– Стоп.
Нет, похоже, отражает только пол. Хотя… Что это? Опять голова?
Только повернутая в профиль… Он отошел в угол. Перед взрывом? Они пытались взорвать дверь?
– Дальше… О!
Нет, точно голова!
– Подожди.
Мужчина. Да там еще кто-то, только видно совсем плохо. Затылок, наверное. Прическа… женская. Та-ак. Двадцать три секунды.
– Давай.
Капля постепенно вытянулась до середины экрана, став похожей на эллипсоид. Головы куда-то исчезли, возможно, диверсанты присели.
Затем экран замер.
– Это все?
– Да, Рик.
Выходит, последовал взрыв.
Итак, мы имеем несколько перспективных кадров. Самый интересный – последний.
– Сколько займет обработка кадра с двадцати трех секунд?
– Около пяти часов.
– А того, где множество капель?
– Больше. Гораздо больше… Даже не могу сказать приблизительно.
– Хорошо. Займись обработкой кадра, где видны головы.
В груди поселилось тревожное чувство, но я пока не мог распознать его. По своему опыту я понимал, что происходит – подсознательное переваривает информацию, одновременно скрывая его от разума. Естественно, для его же блага. Ладно, пусть так. Рано или поздно бессознательное выдаст ответ.
Взглянул на электронные часы. Судя по ним, наступил долгожданный вечер, и я приказал приоткрыть жалюзи.
– Завтрак готов, но кофе остыл, – сказала Эспер.
Черт. Совсем забыл. Интересное дело – разглядывать капли.
Да и про душ не вспомнил. Время еще есть. Освежиться, перекусить и – на работу.
Закутанный в халат, я стоял на балконе и потягивал кофе. Внизу раскинулся переходный субуровень, а где-то там, наверху, над глухими перекрытиями, был верхний город, надстроенный прямо над старым Чикаго…
Дабы не ставить безопасность в зависимость от состояния ливневой канализации, бетонные перекрытия всегда делали со специальными отверстиями для слива воды. Кроме того, сотни тонн конденсированной атмосферной влаги находили тысячи других способов пролиться вниз: через швы и стыки, трещины в железобетонных плитах, вертикальные транспортные каналы. Поэтому нижние уровни были не менее дождливыми, чем самый верхний, тот, что был под настоящим небом, с которого шел настоящий природный дождь. Многоликий и разный. Моросящий и бьющий. Даже готовый ненадолго прерваться.
По соображениям экономии и технологичности сети и канализация верхнего города выводились прямо по стенам нижележащих зданий в виде огромных пучков труб и кабелей. Создавалось впечатление, что ты в каких-то затейливых джунглях; что по зданиям, похожим на вытянутые валуны и коряги, ползут змеи; что их обвивают замершие лианы или гигантские обнаженные корни.
Часть отходов без всякой переработки просто сбрасывалась вниз, и старому городу оставалось только гнить. Нижний город не мог убежать или скрыться, он мог только медленно умирать… Но и жителям, допущенным поближе к небу, приходилось не так уж и сладко.
Фактически всю свою жизнь они учились мириться с клаустрофобией и привыкать к постоянному страху. Не думать о том, что в любую секунду можешь быть убит осколком крошащихся конструкций…
