Валерия же рухнула на асфальт вместе с потоком мелких осколков стекла, в вихре искусственных снежинок и мыльных пузырьков…
Не знаю, почему и как это случилось, но меня повлекло к ней.
Я брел, как во сне. Медленно, и не понимая, зачем это…
Перешагивал через неподвижных манекенов и плакавших людей, оказавшихся на линии огня. Под взглядами зевак, начинавших осознавать, что произошло. Шел по кровавым следам и дорожке из осколков стекла, а параллельно мне, по прозрачным стенам коридора к жертве приближались мои отражения.
На улице лежали три тела, два манекена и Валерия. Прямо на осколках стекла, в которых отражался будто бы разбившийся мир. Мерцающие огни, части витрин и иероглифов, отдельные, потерявшие значение буквы. А на большом осколке, под головой убитой, была видна часть ее лица, лоб и глаза.
Глаза…
По асфальту растекалась кровь и «вино». Темно-красная жидкость заливала осколки стекла, будто стирая, удаляя обломки разбитого мира. Вокруг летали мыльные пузырьки и снежинки, исчезавшие при падении в бордовую смесь крови и вина. Мне и впрямь стало холодно.
Возобновился мелкий моросящий дождь, заставивший обратить внимание на внешний мир, на окружающих. Все они боялись подняться и испуганно смотрели на меня и еще куда-то мне за спину. Я понял, что один стою в полный рост, если не считать уцелевших манекенов да еще двух типов за…
– Беркли! Какого… что вы здесь делаете?!
Твою мать! Откуда?! Неужели она?!
– Я… – казалось, собственные губы и горло отказываются повиноваться.
Антера с подозрением смотрела на меня, не убирая пистолет, а держа его за краем своего плаща. Очевидно, готовая в любой момент положить меня рядом с убитой. Ее напарник, амбал в черном плаще, также не спешил обезоруживаться, его короткий автомат смотрел в мою сторону.
«Убери пушку», – подсказало какое-то чувство.
– Билет… выиграл в лотерею, – мямлил я, осознавая, насколько влип, и пряча оружие.
Моя знакомая медленно приблизилась ко мне. Остановилась, не доходя всего полметра. Молча подняла свой пистолет, на секунду демонстративно задержала его у моего живота, но затем вернула в кобуру. Принялась буровить меня взглядом. Ее напарник склонился над трупом.
– Представляете, выиграл в лотерею… вот… – я протянул карту.
Антера выхватила ее и оглядела, положила к себе в карман.
– Проверим, – процедила она.
Не верит. Да я бы сам не поверил.
– Давайте, отойдем в сторону, – прищурившись, «предложила» дама.
У места убийства опустился черный спинер без опознавательных знаков. На вид гражданский. Однако водитель, не выходя на улицу, достал из темноты салона полицейскую мигалку и прикрепил ее к крыше машины.
Мы отошли в угол, образованный витринами соседних магазинов. Она отвернулась от улицы, и я последовал примеру. Мы долго молчали, наблюдая, как наши лица отражаются в стекле: возникают и растворяются в темноте из-за мерцания мигалки неподалеку…
Молчал и чертов Прометей. Мы будто погружались в напряженную тишину. В один момент исчезло только мое лицо, а ее – осветилось рыжим пламенем. Антера закурила. В стекло полетела струйка сизого дыма, которая клубами растеклась по нему.
Неожиданно она вздрогнула и быстро поднесла руку в кожаной перчатке к уху.
– Что?! Что происходит?! Бред какой-то!
Очевидно, она все это время слушала радиоканал.
Антера повернулась ко мне, и я ощутил на себе злой обжигающий взгляд.
– Как с цепи все… – она помотала головой.
Схватила меня за плечо и развернула к себе.
– Мы еще поговорим о «лотерее», а пока… мой вам совет, не делайте глупостей.
«Дернешься, и мы пришьем тебя. Прихлопнем, как таракана», – понял я.
Она отбежала к спинеру, что-то сказала водителю, а затем обратилась к напарнику:
– Ты слышал?
Тот в ответ кивнул.
«Неужели отпустят?» – спрашивал я себя.
От сердца отлегло, как говорится в подобных случаях.
– Не забудь накрыть ее, – Антера указала рукой на тело.
Я также посмотрел туда и…
– Ты куда смотрел?! Что было сказано?! – негодовала она, распекая напарника непонятно за что.
Мне почудилось, что лицо «Валерии» начало изменяться…
«Ты тоже видишь это? Видишь?» – кажется, подал голос Прометей.
Антера вытащила из карманов своего плаща карту и еще какие-то предметы, накинула его на убитую. Мне же вновь померещилось… что я когда-то знал жертву.
По-видимому, у нее стоял комплекс мнемомаскировки, лицевой имплант. После смерти жучок потерял функциональность, и лицо настоящей «Валерии» или как ее там… вернулось. Я не понимал, откуда оно мне известно, и это выматывало душу. Да еще тот громила в черном плаще смотрел на меня… давая понять, что лучше убраться подальше.
Мое состояние было таким, какое снимается только выпивкой.
Усилился дождь. Он быстро разогнал искусственный снег и мыльные пузырьки.
Вода стала разбавлять лужу крови и вина, постепенно делая ее более светлой и менее вязкой. Вскоре дождь превратился в настоящий жестокий ливень. От падения его капель светлеющая лужа вокруг тела будто вскипела: красные клубящиеся языки поползли в разные стороны, а в воздух стали подбрасываться маленькие розовые струйки от схлопывания каверн.
«Спасибо за платежку из гостиницы», – Прометей вывел меня из ступора.
Кстати, пошел-ка он к черту.
На полпути к дому я заглянул в неприметный магазинчик, в котором часто брал выпивку. Странно, но хорошо знакомая продавщица с повязкой на глазу, похоже, не узнала меня и не поздоровалась. Лишь вопросительно посмотрела: «Слушаю, вас…»
– Циньтао, – сказал я, неловко улыбнувшись и пытаясь понять, что изменилось. Вроде бы ничего. Все выглядело, как прежде: обстановка, мы двое, даже музыка – тот же старомодный и незатейливый, приятный блюз.
Она посмотрела на меня – чуть дольше, чем заслуживает обычный клиент, но затем, видимо, отмахнулась от какой-то досадной мысли и отвернулась к прилавку. Взяла литровую бутылку крепкой китайской водки, обтерла ее и положила в пакет.
Я приложил персональную карту к счетчику кассы. Продавщица набрала на ней код продукта, но обнаружила, что денег не хватает.
– Извините, но средств недостаточно.
– Да? Надо же… – я порылся в кармане и извлек другую карточку, привязанную к счету Прометея. – Этого хватит? – приложил ее к счетчику.
Сняв необходимую сумму, она кивнула головой. Я забрал карты с покупкой и только отвернулся от прилавка, как сразу увидел ее…
