Пути невидимая нить, нанизаны семь бусин света.
Их мало даже для браслета! Чтоб ожерелье завершить,
Продолжу набирать я жемчуг…
Восьмая бусина в руке. Влюбленных лица в ней сияют.
О смерти ничего не зная, плывут по жизненной реке.
И о любви их губы шепчут…
…Темнота окутала с головой, как намокшее шерстяное одеяло. Илья пытался освободиться от сырых и оттого тяжелых «объятий» смертельного кокона, но он сжимался и облеплял его, становясь второй кожей. Илья старался дышать, но словно влажная вата заполнила легкие. Он забился в ужасе, мысли неслись вихрем, в истерике взрывая мозг, все его существо сжалось в комок, последним усилием воли выныривая из небытия…
Слепящий луч света, похожий на длинную золотую иглу, коснулся его набухших от непролитых слез век. Илья ощутил легкое покалывание, словно жгучее летнее солнце играло на его коже. Он раскрыл глаза — ему это удалось — и тут же зажмурился от изливающегося на него сияния. Неимоверным усилием он выбрался из темного мокрого кокона, стремясь попасть в этот небесный свет. Легкие заполнил чистый прохладный воздух, и Илья невольно рассмеялся от возвращающегося осознания себя в теле. Он легко развернулся, паря в невесомости, раскинул руки в стороны и снова открыл глаза. Илья зависал в аквамариново-бирюзовом мире, пронизанном золотящимися нитями лучей. Под ним раскинулось бескрайнее васильковое море со звездами раскрытых лотосов. Цветы были белыми, нежно-розовыми, желтоватыми, перламутровыми, оттенки их лепестков словно бросали отсвет на крупные жемчужины, покоящиеся в самой сердцевине лотосов. Илья уже был здесь, он узнал мир Абсолюта, в который его как-то отправила ведьма Регина. Это было обиталище волшебных существ — Жемчужных. Илья жадно вгляделся в раскрытые под ним божественные цветы, он искал Лию. Но его сердце не откликнулось ни на одну из прекрасных драгоценностей, лежащих среди лепестков.
— Лия, где ты? — позвал он и попытался спуститься вниз.
Но его тело было невесомым и парило в небе, словно земное притяжение здесь отсутствовало. На него неожиданно навалилась тоска, душа сжалась от невыносимого горя утраты.
— Лия, я люблю тебя, — пролепетал он, впервые осознав до конца, что чувствует на самом деле. — Где ты, моя жемчужинка? Я должен найти тебя! Спасти!
Слезы все же пролились и хрустальными каплями полетели вниз. Илья смотрел, как они исчезают в синей воде, и отчего-то отчаивался все сильнее. Одна слезинка упала на кончик белоснежного лепестка крупного полузакрытого лотоса и скатилась внутрь. И будто сработала какая-то пружина — цветок резко распахнулся, из него вылетела белая жемчужина, на ее серебристой гладкой поверхности сверкнула слеза Ильи. Жемчужина вытянулась и начала обретать плоть.
— Лия, девочка моя любимая, это ты?! — радостно закричал Илья.
Прекрасная женщина в белых одеяниях взлетела к парню. Она приложила палец к губам.
— Не нужно так шуметь, — услышал Илья, хотя губы незнакомки не шевелились.
— Простите, — испуганно прошептал он. — Кто вы?
— Тара, — просто ответила женщина. — Ты помешал моему отдохновению.
— Тара? — переспросил он. — Жена бодхисаттвы Авалокитешвары, родившаяся из его слезы в тот момент, когда он оплакивал страдания мира… — прошептал Илья.
— Приятно, что ты наделен знаниями, — все так же беззвучно ответила богиня.
— Помогите! — попросил он. — Я ищу Лию. Она умрет без меня!
— Все та же история, — со вздохом ответила Тара и приняла позу лотоса, зависнув перед парнем.
Он легко изменил положение своего тела в воздухе и скопировал ее позу, усевшись перед богиней. И тут заметил, что на повернутых к нему ступнях раскрылись глаза. И на ладонях Тары тоже. Они все пристально смотрели на изумленного парня. Он моргнул, Тара улыбнулась, глаза закрылись. Но на лбу богини появился еще один глаз, а в левой руке возник белый лотос.
— Жемчужные — мои любимые дети, — продолжила Тара. — И они эталонные создания. В них заключена совершенная абсолютная любовь, какой ее создала Вселенная.
— Я знаю это, — тихо сказал Илья, стараясь не смотреть в третий глаз богини.
— Но ты не знаешь многого другого. Абсолют не может находиться на земле, его место здесь, в его небесном доме. Что-то пошло не так в развитии, Жемчужные стремятся упасть, их притягивает возможность любить, обмениваться энергиями с людьми, раскрываться и изливать божественную силу чистых эмоций на простых смертных.
Тара сомкнула ладонь левой руки, лотос закрылся. Синхронно с ним закрылся и третий глаз богини, и Илья вздохнул с облегчением.
— Многие души загрязнены, — продолжила Тара. — И взаимодействие божественного существа с человеком, наполненным темными чувствами, приносит боль и разрушает эталон. А этого допускать нельзя!
— А может, именно Жемчужные способны излечивать души? — спросил Илья. — Именно для этого они появились из твоих слез, богиня.
— В мире возможно все, — ответила Тара. — Но это мои дети, и их страдания причиняют мне боль. Ты до конца не в силах понять суть Лии. Если она тебя полюбила, то это навсегда, навечно. Настоящая любовь только одна. И готов ли ты, простой парень, пройти весь свой жизненный путь с иным существом?
Илья вздрогнул, все внутри похолодело. Одно дело — эмоции, которые его переполняли сиюминутно, другое дело — такие глобальные задачи. Илья был уверен, что он полюбил Лию, но разве его чувство могло дотянуться до уровня Абсолюта? Это были совершенно разные категории, никак несопоставимые.
Третий глаз Тары на лбу распахнулся. Зрачок показался Илье бездонным колодцем, ведущим в беспросветный мрак. Он вздрогнул и зажмурился. Легкий сквозняк пробежал по его горящему лицу, что-то шелковистое коснулось кожи. Илья раскрыл глаза. Он увидел руку богини, из ладони вырастал белый лотос. Рука резко прижалась к его груди и будто обожгла ее. Илья вскрикнул и невольно откинулся назад, падая в неизвестность. Вокруг него сомкнулись лепестки огромного лотоса, и в этом цветочном коконе он полетел куда-то вниз. Всплеск… холод воды… Илья начал погружаться. Он закричал, попытался раздвинуть сомкнутые лепестки, но из сердцевины лотоса возникла жемчужина. Она полетела прямо ему в раскрытый рот. Илья глотнул и потерял сознание…
Бусина восьмая
Укрытая беспросветным мраком
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.
Осип Мандельштам
Илья резко втянул носом воздух, закашлялся, выталкивая остатки воды из легких, и окончательно пришел в себя.
— Ты очнулся, мой господин! — услышал он ликующий голос и открыл глаза.
Он увидел перед собой низко склонившееся участливое лицо кареглазого юноши и попытался улыбнуться.
