Перед домом на засыпанной гравием дорожке стояли ее родители.
Все четверо.
Те, которые ее вырастили, единственные, которых она помнила, родители Джоша улыбались в объектив фотоаппарата. Их яркие одежды выделялись даже на черно-белом снимке, слева от них на земле стоял чемодан. По другую сторону от чемодана, суровые, в строгой одежде и с такими же строгими лицами, стояли настоящие родители Лори, ее биологические родители.
Она пристально всмотрелась сначала в лицо матери, затем в лицо отца, потом снова в лицо матери. Теперь Лори узнала эти лица, но они не породили у нее в душе никаких чувств, не нашли никакого отклика. Она сама не могла сказать, чего ожидала – наверное, какого-нибудь очистительного потока долго сдерживаемых эмоций, – но к этой отрешенной, объективной реакции она оказалась не готова. Глядя на фотографию, Лори испытывала чувства только по отношению к другим, приемным родителям, и впервые с тех пор, как она узнала о том, что с нею произошло, она порадовалась тому, что родители Джоша ее удочерили, порадовалась тому, что выросла не у этой угрюмой, суровой, лишенной веселья пары.
Лори посмотрела на Джоша, и он снова показался ей родным братом.
Она снова сосредоточила свое внимание на фотографии. Все на снимке было ей знакомо, и, несмотря на отсутствие чувств к мужчине и женщине, давшим ей жизнь, ненасытное любопытство узнать прошлое, неуемная жажда познать саму себя, двигавшая ею на протяжении последних дней, с тех самых пор как она узнала о том, что ее удочерили, нисколько не ослабли. Больше того, эти чувства только усилились, и желание узнать, что с ней произошло, почему ее взяли к себе приемные родители…
…почему ее родители были убиты…
…превратилось в буквально осязаемое на ощупь чувство голода, в физиологическую потребность. Лори поняла, что катаклизм, случившийся в том доме, уничтоживший ее семью, неразрывно связан с ее настоящими видениями, с этой девочкой.
Доун.
– Тебе знакомо это место? – спросила Лори, указывая на фотографию. – Ты знаешь, где это?
– Этот дом я помню, – кивнул Джош. Он задумался на мгновение. – А ты?
– Как такое можно забыть? – поежилась Лори.
– Дом находился в эпицентре, – сказал Джош.
Лори захотелось сказать ему, чтобы он отбросил жаргон, но что-то ее сдержало.
– Конечно, тогда мы не знали, что это такое. В первую очередь это относится ко мне. Сколько мне было в то время? Четыре? Но даже я чувствовал, что в этом доме есть что-то… мощное.
– Ты хочешь сказать, в нем водились привидения?
– Ты это помнишь?
Лори кивнула.
Джош забрал у нее фотографию.
– Я тоже помню этот дом таким.
– Ты знаешь, где он находится? – повторила Лори.
Джош уставился на снимок.
– Я был тогда еще совсем маленьким, но знаю, что мы где-то с месяц путешествовали по северной части Калифорнии. Не могу сказать, то ли у родителей был отпуск, то ли мы просто шатались – ты помнишь, какими были папа и мама, – но мы остановились в каком-то маленьком поселке, возникшем во времена «золотой лихорадки» в горах Сьерра-Невада. Название я не помню, но, наверное, смогу узнать, если посмотрю карту.
Улыбнувшись, Лори шутливо ущипнула его за руку.
– И тебе тогда было всего четыре года? Очень впечатляет!
– Ну, повзрослев, я так и не реализовал свои способности.
– Так что же произошло?
– Мы пробыли в поселке день-два, после чего отправились в гости к этим людям. Наверное, это были знакомые папы и мамы, а может быть, родителям рассказали о них в поселке. Не помню. Я знаю только, что вскоре мы отправились по петляющей дороге через лес искать этих людей, которые изготавливали и продавали одеяла из овечьей шерсти. Когда мы проезжали через поляну, где в придорожных ларьках продавали сок и фрукты, папа купил мне черничного соку. До этих пор все ясно. Следующее, что я помню, – это большой, просто огромный дом, стоящий в полной глуши. – Джош постучал пальцем по фотографии. – Вот этот самый дом. – Он нахмурился. – Если хорошенько задуматься, наверное, мои родители и эти люди были друзьями. Судя по всему, они были уже давно знакомы, потому что приветствовали друг друга, как хорошие приятели.
– Вы остановились там?
– Да, мы провели там несколько дней.
Лори недоуменно покачала головой.
– Почему я ничего этого не помню?
– Да, странно. Я тебя тоже не помню. Я хочу сказать, ты должна была быть там, но я помню только эту странную пожилую пару… – Джош осекся и посмотрел на нее. – Извини, я не хотел тебя обидеть. И этот… гнетущий дом. Я хочу сказать, теперь я знаю, что дом стоял в эпицентре силовых линий, но тогда он просто показался мне жутким.
– Значит, меня ты совсем не помнишь?
Джош молча покачал головой.
«А как насчет того человека, который жил вместе с ними? – подумала Лори. – Друга отца?» Она задумалась, вспоминая его фамилию. У нее перед глазами стояло его лицо, она слышала его голос, но не могла…
Биллингтон.
Точно.
– Больше ты никого не запомнил? – спросила Лори.
Джош наморщил лоб.
– Нет… – наконец медленно промолвил он. – Не запомнил.
– Кто сделал эту фотографию?
Брат снова взглянул на снимок.
– Не помню. Кажется, какой-то мужчина.
– Его звали Биллингтон или что-то в таком роде?
– Не помню.
– Когда вы жили там, ты больше никого не видел? – Лори облизнула губы. – Может быть, какую-то девочку?
Джош сразу же понял, кого она имела в виду.
– Девочку из твоих видений? – спросил он, пристально глядя на Лори.
Та неохотно кивнула.
– По-моему, ее звали Доун.
– И это та самая девочка, которую ты видела в переулке?
У Лори руки уже покрылись мурашками.
– Думаю, да.
– Почему ты не рассказала мне все это раньше?
– Я сама ничего не знала. Просто я… Все это вернулось не сразу. И я не помню и половины того, что помнишь ты. А ты был младше меня. – Лори помолчала. – Возможно, всему виной психическая травма.
– Психическая травма?
– Мне кажется, мои родители были убиты.
Пауза.
– Я так и думал, что тут не все чисто.
– Ты не помнишь никого, кроме моих родителей?
– Извини. – Джош покачал головой. – Но я хочу узнать больше об этой девочке. Доун. Когда ты увидела ее в переулке, когда она явилась тебе во сне, она выглядела такой же, как и… тогда?
