Бууааа!
– Стой! – приказал распорядитель, удивленно глядя на двух женщин в изрезанной клинками одежде, окровавленных, но не побежденных. – Бог принял жертву! Бой закончен!
– Я не верю! – простонала Морна, пошатнулась, оперлась на свой длинный клинок, которым она минуту назад разрубила одного из бойцов буквально пополам – в районе пояса, развалив его на две части. – Что-то мне хреново, брат-мой-сестра! Обидно будет сдохнуть после победы! Мне брюхо прокололи…
– Держись! – сцепив зубы, выдавил из себя Сергей, перед глазами которого расходились красные круги. Он никогда еще не сражался с такой скоростью, с таким безумным напряжением. Теперь ему стало ясно, почему с таким уважением отзывались о бойцах-киссанах. Еще минут пять, и ему, и Морне пришел бы конец.
– Послушай, как тебя там! – рявкнул Сергей, переводя дыхание. – Ей нужна помощь лекаря! Она ранена!
– Все в руке божьей, жизнь и смерть, – невозмутимо ответствовал распорядитель. – Оставьте оружие, пройдите в двери. Там вас встретят и окажут помощь.
– Я встречусь с высшими? – не отставал Сергей.
– Да. Тебе будет предоставлена возможность поговорить с высшим магом. Когда он сочтет это возможным.
– А когда сочтет?!
– Тогда, когда сочтет. Иди в двери. Я все сказал.
Сергей подхватил руку Морны и положил себе на плечи. Женщина оперлась на него, слегка переведя дыхание, и они медленно побрели к двери, еще не осознав, что смерть прошла так близко, что едва не коснулась их своей черной косой.
Сергею не было страшно, его не бил «отходняк», как обычно после тяжелого боя. Пустота, облегчение, как будто забрался на очередную вершину, и досада на то, что почему-то ему лично ничего не дается просто, как другим. Ну – совсем ничего.
* * *
– Сколько мы здесь?
– Счет потерял. Серг, ты не помнишь, сколько мы уже сидим в этой дыре?
– Месяц. И пять дней.
– Охренеть! И за все время с тобой так никто и не встретился! Никому не интересно, кто мы, зачем мы! Что за глупость? Кормят, поят, чуть не насильно заставляют тренироваться в боевых искусствах – зачем? Кто-то может мне это объяснить? Серг, ты у нас самая умная, давай, растолкуй!
– Насчет боевых искусств тут все ясно. Это их религия, и, когда ты дрыгаешь ногами или тычешь в Занду деревяшкой, увеличиваешь поток почтения к их богу войны. А вот почему нас держат взаперти и никуда не выпускают и почему со мной так никто не встретился – это за пределами моего понимания. Вы представляете, что может сделать и уже сделал Гекель за этот месяц? Я не понимаю этих людей! Вы лучше их знаете, может, вы мне растолкуете? Морна, ты?
– Ничего не знаю. Я что тебе, провидица? Или колдунья? Узнаем в свое время… Мне вот интересно, почему они собрали нашу компанию вместе, убрав от остальных? У меня нет объяснения.
– По большому счету, наплевать, а? – Ресонг лениво потянулся, взял кувшин с соком, разведенным водой, налил в кружку багровую жидкость, неприятно напоминавшую по цвету свернувшуюся кровь. Отхлебнув, изловчился и метнул в Лорану шарик, скатанный из хлебного мякиша. Девушка мгновенно уклонилась, фыркнула и метнула в него куском лепешки, да так ловко, что он не успел среагировать и получил приличный удар в правый глаз. Скорчил гримасу, протер глазницу, схватив прилетевший «снаряд», сунул его в рот, с удовольствием заработав челюстями.
– И как в тебя столько помещается? – удрученно покачала головой Занда, выйдя из обычного состояния прострации. – Рес, ты ешь днем и ночью и даже не толстеешь! Если бы я столько лопала, распоролась бы, как корова!
– Не распоролась бы, – ухмыльнулся мужчина, прожевав и отхлебнув из светлой глиняной кружки. – Учитывая, как ты себя истязаешь на тренировках, у тебя все съеденные лепешки быстро выходят потом и кровью! Зачем так себя мучаешь? Будешь такой же жилистой высушенной рыбой, как Серг и Лора! Глянь на них – ни подержаться не за что, ни возлечь с ними без того, чтобы не ушибиться о торчащие кости! Ужас, а не девки!
– То-то ты подглядывал за мной, когда я мылась, скотина! Чего же ты тогда мне в задницу смотрел, если я такая тощая и страшная?! – фыркнула Лорана и, подмигнув Занде, начала вяло ковыряться в чашке, наполненной чем-то вроде каши из непонятной крупы вперемешку с кусочками мяса. – Слушайте, что за мясо они сюда кладут? Может, мы, сами не зная, поедаем наших противников? Ну… тех, что убили на арене? Нет, ну а что – разделали, засолили и сейчас нам же и подают. Очень даже может быть!
– Лора, ну как ты можешь?! – Занда закрыла рот руками и, подозрительно глядя на чашку, отодвинула ее от себя. – Зачем напоминать об этом ужасе? Я постаралась забыть, а ты каждый раз тычешь в незажившую рану грязным пальцем! И аппетит еще портишь!
– Давай поговорим, Занда, – нахмурилась Морна, отодвигая пустую чашку, из которой она только что переправила все содержимое в свой желудок. – Я наблюдаю за тобой все время, что мы находимся здесь, после поединка на арене. И что я вижу? Ты все больше и больше становишься похожей на тень себя прежней, будто тебя что-то гложет, будто это не ты, а кто-то другой, занявший твое тело! Где веселая, добродушная Занда? Где твоя нежность, где улыбка? Ты даже с Серг больше не уединяешься и вообще ни на кого не смотришь! Или тренируешься, или сидишь, тупо уставившись в стену, и молчишь! Что с тобой? Давай-ка мы все-таки выясним, я не хочу видеть, как ты сжигаешь себя, как полено в костре! Ну, что у тебя на душе? Что сталось с прежней Зандой?
– Что сталось? – грустно усмехнулась девушка. – А нет той Занды. Совсем нет. Кто я? Сама не знаю. Убийца. Кто же еще. На арене осталась та Занда.
– Я так и думала, – пожала плечами Морна. – Ты убила своего первого человека, и теперь эта тяжесть лежит на твоей душе. Хорошо. Источник твоих терзаний мы выяснили. Теперь поговорим дальше. Ты убила его, да. Но ведь он хотел убить тебя! Хотел ведь, ну, скажи! Хотел?
– Хотел, – тихо прошелестела Занда, – ну и что? Он жил, у него, вероятно, есть мать, отец, а я взяла и вспорола его, как… как… В общем – противно это все. Я не думала, что убивать так противно. Похоже, что я не боец… Это вам привычно лишать жизни людей, мое же дело – шить парики, не более того.
– А зачем тогда тренируешься? – не выдержал Ресонг. – Зачем истязаешь себя?! Ты занимаешься больше, чем кто-либо другой! Падаешь от усталости! Ты посмотри – у тебя даже сиськи меньше стали! И задница уже как у Лоры… почти как у Лоры!
– Все-то ты разглядел, мерзавец! – фыркнула Лорана. – И за ней подглядывал! Морна, ты чего так спокойно воспринимаешь этого подлеца? Он за всеми девками тут уже подглядел! И что ты там делал, когда подглядывал, а?
– Что бы я ни делал, мое дело! – фыркнул Ресонг. – Убыло от тебя, что ли? Кстати, задница у тебя великолепная, хоть и худовата, на мой вкус! И сиськи отличные! Маленькие только… но очень соблазнительные!
– Рес, заткнись, – уголком рта улыбнулась Морна. – Не сердись на него, Лора. Сколько ни пробовала исправить негодяя, бесполезно. Он такой, какой есть. И он мне не муж, чтобы я что-то требовала от него. Вот что-то не дать – это я могу! Если язык будет распускать слишком уж далеко. Но он дельный задал вопрос – зачем тебе тогда занятия? Я хочу понять.
