Ворота им открыл какой-то негр, лицо которого отливало аж в синеву. Захар Игнатьевич сначала в испуге отшатнулся, но через секунду узнал «привратника».
— Чего с рожей-то? — спросил он, заходя во двор.
— С лестницы упал, — буркнул Кислый и осторожно потрогал опухшую фиолетовую физиономию.
«Чибис прав, — подумал Трофим, входя в дом, — пусть лучше за какой-нибудь шторкой постоит. Лишние глаза и уши, конечно, не помешают, но показывать такую „красоту“ гостям — простите великодушно!».
Захар Игнатьевич Трофимкин даже не подозревал, что глаз и ушей здесь гораздо больше, чем ему этого бы хотелось.
Причём, знай он, что это за «глаза», неотступно следующие за ним от самого Якутска, он постарался бы покинуть этот благословенный уголок природы с максимально возможной скоростью.
Но Захар Игнатьевич ни о чём не догадывался.
На улице шёл густой снег.
Информационная поддержка
— Пятый, пятый, это третий, как слышишь меня, приём!
— Докладывай, принимаю.
— «Объект» прибыл на место пять минут назад, в 14:37. Джип «Toyota Land Cruiser», чёрный. За рулём — «Адыгеец». С «объектом» находится женщина, об этом не предупреждали. Фотографии при выходе из машины сделаны, прошу срочно установить личность. Приём.
— Хорошо, сделаем. Что ещё?
— Со сменой не задерживайтесь. Замёрзли уже, как черти. Приём.
— Понял. До связи.
Счёт за переговоры
За неделю, проведённую на лоне природы, Фёдору успели прискучить все местные развлечения, не отличавшиеся особым разнообразием. Охранники пили пиво, резались в бильярд, иногда ходили на «полигон», с вежливой опаской не приглашая туда Сивцова, который в глубине души был несказанно рад данному обстоятельству.
Сегодня Фёдор в очередной раз остался дома с больными и увечными, которые, по понятным причинам, тоже были освобождены от «стрельб». От нечего делать Сивцов стал слоняться по всей обжитой территории. На первом этаже Гиббон, осторожно умостив повреждённую ногу на маленький стульчик, азартно изничтожал толпы врагов посредством игровой приставки «Sony Play Station», издавая торжествующие уханья в особо ответственные моменты баталии.
Фёдор, не разобравшись, где чьи солдаты, немного поболел за компьютер, давая Гиббону самые невероятные подсказки и советы, которые тот не посмел проигнорировать. В результате компьютер раздолбал двух ненормальных игроков в пух и прах, а Сивцов, поняв, что принял войска противника за свои собственные, извинился перед расстроенным напарником и двинулся дальше. Гиббон тяжело вздохнул и начал проходить игру с самого начала.
На втором этаже Фёдор поздоровался с Кислым, который, развалившись на диване, смотрел спутниковое ТВ. Увидев Быню, Кислый моментально сел как положено и, подвинувшись, освободил место Сивцову. Фёдор сел и тоже уставился на экран. Фильм был откровенно порнографического свойства. Через пару минут новый зритель определил, что герои ленты говорят на чистейшем немецком языке, причём безо всякого русского перевода.
«Немецкий знает! — восхищённо покосился Сивцов на своего соседа, внимательно наблюдавшего за германскими телевизионными страданиями. — А я английский-то кое-как со словарём… В институте с „тройки“ на „четвёрку“ перебивался… А Кислый, смотри-ка! Похоже, дословно всё понимает. Как президент!»
Когда в телевизоре в очередной раз кто-то хрипло заорал: «Я! Я! Дас ист фантастиш!», Фёдор незаметно наклонился к уху увлёкшегося зрелищем соседа и тихо, но отчётливо произнёс единственную вспомнившуюся в данный момент немецкую фразу:
— Шпрехен зи дойч?
Кислый, похоже, не ожидал, что персонажи просматриваемого им фильма могут так неожиданно появиться рядом, на этом самом диване. И даже заговорят с ним на своём родном языке. Он тоненько взвизгнул, больно пихнул Сивцова локтем в живот и, как мячик, перелетел на дальний конец страшного дивана. Только тогда он увидел удивлённого Быню и вспомнил, что находится в комнате не один. В следующее мгновение он догадался, что его о чём-то спросили и сейчас ожидают ответа.
— А? — глупо вытаращив глаза на своей синюшной расцарапанной физиономии, переспросил Кислый. — Чего?
— Шпрехен зи дойч, — послушно повторил Фёдор и застеснялся своей необразованности.
«Наверное, у меня произношение ни к чёрту, — расстроено подумал он. — Вон он как от меня шарахнулся!»
— А! — дошло, наконец, до Кислого и он, пятясь из комнаты задом, мучительно вспоминал что-то из школьной программы, одновременно размышляя, как не попасть в очередную ловушку этого хитрого змея Быни. — Найн! — истерически выкрикнул он, приближаясь к дверям. — То есть, это, как его… Йес! — с этими словами полиглот бросился за спасительную дверь.
«Чёрт! — совсем упал духом Сивцов. — Он и английский знает…»
Под аккомпанемент этих невесёлых мыслей взгляд Фёдора упал на трубку радиотелефона, спокойно лежащую на диване.
«А Турист говорил, что тут телефона нет! — удивился Сивцов. — Выходит, есть?»
Он не знал, что Туристу по этому самому телефону было приказано ограничить контакты Быни с внешним миром до приезда Захара Игнатьевича. Уходя сегодня на «полигон», Турист оставил трубку «на сохранение» Кислому, а тот, с позором ретировавшись от телеэкрана, забыл её на диване.
Рука Фёдора сама потянулась к заветному телефону.
«Кому бы позвонить? — думал тем временем Сивцов. — Может, Ефиму Бабурину? Сказать ему, что только что убил двух кабанов! А сейчас пойду в баню в шёлковом халате с кистями! Только вот фильм по „спутнику“ досмотрю… — Фёдор даже зажмурился от удовольствия, но моментально одёрнул себя: — Нет, Ефиму нельзя. Он тут же начальнику отдела настучит, что я прогуливаю… Точно! Позвоню лучше домой — вдруг меня уже милиция не ищет?»
Вдохновлённый новой идеей, Сивцов быстро набрал междугородный код и номер своего домашнего телефона. В тот момент, когда раздались первые гудки дозвона, он случайно бросил взгляд на большие напольные часы и чуть не застонал: было одиннадцать часов утра. Трубку, тем не менее, сняли.
— Алло, — произнёс тихий голос жены. — Я вас слушаю.
— Амина! — радостно заорал в трубку Фёдор. — Ты почему не на работе?
— Федя! Это ты? Живой? Господи, как я рада, я же чуть с ума не сошла! — понеслись на Сивцова из трубки многочисленные вопросы вкупе со справедливыми упрёками. — Какая работа, ты что?! Я спать спокойно не могу, не то что работать! Ты раньше что, не мог позвонить?! Я думала, тебя уж в живых нет!
— Я не мог, — степенно ответил Сивцов. — Не было возможности.
— Немедленно отвечай, где ты сейчас находишься! Я приеду и заберу тебя, — в голосе Амины послышались металлические нотки. — Говори, я записываю.
— Да не знаю я, — растерялся Фёдор. — В доме каком-то… В лесу… Мы же на поезде больше суток ехали.
