Капитан благоразумно промолчал.
— Вы, кстати, не попытались выяснить, кого менты Трофиму подсунули? — сменил тему разговора Митрохин. — Что это за удачливый агент? Может, знакомый нам?
— Мало исходных, — вздохнул Караваев. — Охранники зовут его Быней, Краснова несколько раз назвала Фёдором. По таким данным много не выяснишь, тем более что он наверняка хорошо залегендирован.
— Чёрт, меня просто зло разбирает от этого последнего разговора, — майор ткнул пальцем в сторону магнитофона. — Эта дура наплела Трофиму три короба каких-то небылиц, а тот и уши развесил, старый идиот. Теперь разрешат менту делать всё, что ему вздумается. Это значит, что мы по прежнему будем иметь крохи информации, а МВД — сколько душе угодно! Прямой источник, будь он неладен. А мы даже все комнаты в доме проконтролировать не в состоянии. И время поджимает!
— Мне другое непонятно — зачем этот Быня «отключил» Краснову? Искал в её комнате какие-то документы? Или улики? Но что там могло быть?
— Да, об этом я как-то не подумал, — признался Сергей Николаевич. — Действительно, нужна какая-то на самом деле экстраординарная причина, чтобы решиться вырубить подругу самого Трофима ударом по голове. Да таким, чтобы эта дамочка, весьма, кстати, тренированная, отправилась в длительный нокаут.
— И ведь до чего наглый, гад, — поддержал начальника Караваев. — Остался после этого в доме. Видимо, был уверен, что Трофим ничего ему не сделает. И ведь не сделал, вот что самое удивительное! Каков жук, а? Прямо психолог какой-то.
— Да и Краснову запутал полностью. Сначала наплёл ей про какую-то дикую секретность его ведомства, так что у неё не осталось ни малейших сомнений, откуда к ним прибыл этот «гость», а в конце беседы молча свалил даму хуком в челюсть. Несколько необычные методы работы, тебе не кажется?
— Я вообще первый раз с таким сталкиваюсь, — признался капитан. — Очень нестандартно. Но, надо признать, эффективно. Самого Трофима с толку сбил, тот сейчас совершенно запутался от таких действий своего оппонента, что с ним бывает крайне редко.
— У него вообще голос какой-то растерянный стал. Краснова на него орёт, как на последнюю «шестёрку» — это же уму непостижимо! — а Трофимкин молча проглатывает оскорбление и идёт наливать ей коньяк. Кто бы мне раньше такое сказал — не поверил бы, честное слово!
— Запись из комнаты Красновой вообще непонятная, — Караваев повертел в пальцах карандаш. — Сначала обычный трёп. Потом она вроде как заигрывать с гостем начала, в спальню его затащила. И тем неожиданней концовка — нокаутирующий удар безо всяких видимых причин! Дорого бы я дал за то, чтоб посмотреть, как это всё происходило…
— Микрокамеры для этого нужно было ставить, — проворчал майор. — А не «слушать» комнаты снаружи лазером.
— Так ведь дом никогда не пустует, — развёл руками капитан. — А сантехником из ЖЭУ в лесу не прикинешься. Да и негласно при такой охране внутрь никак не проникнешь…
— Менты вот как-то проникли, — заметил подчинённому Митрохин. — Не побоялись охраны. Ладно, не будем раздувать… Давай-ка лучше ещё разок запись прогоним, где они в спальне у Красновой разговаривают, может хоть по звуку удастся понять, что он там пытался найти?
Юрий Алексеевич Караваев с готовностью поставил другую кассету.
— Ничего не понимаю, — признался Сергей Николаевич через четверть часа прослушивания. — Он что — ударил её, потом зачем-то извинился и просто вышел из комнаты?
— По звукам похоже на это, — пожал плечами капитан.
— Ну-ка, поставь ещё раз.
Кассета загудела, перематываясь. Щёлкнуло.
— …рово! Просто высший класс.
— Ты о чём?
— Да матрас у тебя классный. Сколько стоит?
— Не знаю. Мебель без меня заво…
Майор нажал на «паузу».
— Что это за звуки? — недоумённо спросил он у Караваева. — То ли скрип, то ли шорох какой-то… С определёнными интервалами?
— Это он на кровати, похоже, прыгает.
— Зачем?
Вместо ответа капитан лишь пожал плечами и запустил плёнку дальше.
— …зили.
— Жаль. Хорошая вещь. Вот бы мне домой такой. Нашла фотографии?
— Куда-то засунула, никак не могу найти. Да и зачем нам эти дурацкие фотографии? Неужели мы не обойдёмся без них?
Дальше послышался лёгкий шорох — Краснова приблизилась к своему гостю. Пауза. Глухой щелчок удара, лёгкий стон и звук падающего тела. Затем отчётливо произнесённое «Извините…», шелест одежды и быстрые удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь. Всё.
Плёнка в магнитофоне продолжала крутиться, но, кроме абсолютной тишины, она не могла ничего воспроизвести.
— Это всё? — спросил Митрохин.
— На семь с половиной минут — всё, — подтвердил Караваев. — Потом пострадавшая зашевелилась, пару раз простонала что-то невнятное, и только после этого окончательно пришла в себя.
— Как это вы всё определили? — раздражённо поинтересовался майор. — Когда она окончательно пришла в себя, а когда неокончательно? По звуку, что ли?
— По звуку, — честно признался капитан. — Ругалась больно уж кучеряво. Такого в беспамятстве не выговоришь. Даже я пару новых оборотов узнал. Насчёт того, какие же мы, мужики, сволочи все. Полторы минуты — бесплатный урок великого и могучего. Будете слушать?
— А что потом? — проигнорировал заманчивое предложение шеф.
— Потом поднялась, привела себя наскоро в порядок и — к Трофиму, рассказывать байку о «засланном фээсбэшнике». Мы луч сразу на окна другой комнаты перевели, где они и общались. Вы уже слышали ту запись.
— Да, — Сергей Николаевич встал и сделал несколько махов руками, разгоняя кровь. — Не могу понять. Не могу. Старый, наверное, стал, утратил, так сказать, гибкость мышления.
— Чего вы не можете понять, товарищ майор? — осторожно поинтересовался Юрий Алексеевич.
— У Красновой, когда она произносит свою последнюю осмысленную фразу на этой плёнке, — Митрохин кивнул на всё ещё воспроизводящий тишину магнитофон, — голос такой, как будто она уже собралась сбросить с себя всю одежду, понимаешь? Соблазняет она его безжалостно, всеми своими интонациями, ты ведь сам слышал.
— Слышал, — подтвердил капитан.
— Ну и как бы ты поступил, окажись ты на месте этого агента? Наедине с Красновой? Ты ведь её видел?
— Видел, — почему-то покраснел Караваев. — Не знаю, товарищ майор. По обстоятельствам, наверное.
— То-то, что по обстоятельствам, — Сергей Николаевич снова опустился на неудобный стул. — Ты либо наплевал бы на все инструкции и переспал с ней, либо прикинулся бы «голубым», импотентом или ещё каким-нибудь юродивым, сослался бы на внезапный приступ мигрени или коклюша, не знаю, всё зависит от фантазии и быстроты твоей реакции на нештатную ситуацию. Но бить молодую красивую женщину снизу в челюсть, пусть даже ты заподозрил её в неискренности чувств, которыми она якобы к тебе воспылала — это уж, извини меня, ни в какие обстоятельства не укладывается. Согласен?
