— За рулём наш ветеран, — продолжил знакомство майор. — Вадимыч. Наш старейший и заслуженный водитель, можно сказать, лучший во всей области.
Седоусый морщинистый Вадимыч что-то ворчливо высказал себе под нос. Разобрать можно было только то, что «заслуженному водителю» третий год уже, как новую резину купить не могут, а движок — и не движок вовсе, а так — одни слёзы. Его бормотание, впрочем, было вполне добродушным и, если особенно не вслушиваться, вполне могло сойти за приветствие.
— А это, — дошла, наконец, очередь до лейтенанта, — наша молодая поросль. Саша Казаченко, прошу любить и жаловать. Кстати, он вас сегодня будет охранять и развлекать в меру своих возможностей. Это приказ, Александр! — строго сказал Величко вскинувшемуся было юноше и, не слушая возражений, повернулся к водителю: — Поехали, Вадимыч!
Пробормотав «Ездить все любят…», Вадимыч со скрежетом включил передачу.
Необычная группа захвата тронулась в путь.
Пять шагов
Альберт проснулся от очередного приступа дикой головной боли, которая уже больше суток была его верным и преданным спутником. Посмотрел на часы — шесть тридцать семь утра. Рано, чёрт побери, но снова уснуть вряд ли удастся. Уж лучше встать, принять очередную таблетку обезболивающего и постараться впихнуть в себя хоть немного пищи. Силы ему сегодня ещё ох как понадобятся!
Весь вчерашний день Ростоцкий провалялся в кровати, настолько его выбил из колеи ночной марш-бросок по зимнему лесу после столкновения со снегоходом. Организм просто отказывался повиноваться своему хозяину, и Итальянец решил дать ему один день реабилитации, несмотря на то, что время поджимало и до «его» человека могла добраться милиция.
Той ночью убийцу спасла договорённость с хозяйкой дома не запирать на ночь дверь — Альберт на цыпочках, чтобы не разбудить старуху, прошмыгнул в свою комнатку, задвинул «шшеколду» и только после этого зажёг свет. В небольшом зеркале он увидел не собственное лицо, а какой-то чёрно-багровый блин из замёрзшей крови, на котором безумно светились белки глаз. Боли, как ни странно, не было, лицо как будто онемело.
«От холода, — подумал убийца. — Временно. А вот когда отогреется, тогда хоть кричи».
Осторожно выглянув из комнаты, Альберт тихо сходил в сени, нашёл ведро, и, набрав в него воды, стараясь не плескать на пол, пронёс импровизированный умывальник к себе.
Впрочем, потратив полчаса на удаление с лица кровяной корки, Ростоцкий немного повеселел — без крови лицо выглядело вполне прилично, всего несколько порезов и ссадин. Промыв раны дезинфицирующим раствором из своей походной аптечки, Итальянец вымученно подмигнул своему отражению и даже попробовал слегка улыбнуться. Улыбка не порадовала убийцу — одного верхнего зуба не доставало.
«Чёрт! — ругнулся про себя Альберт, приподнимая двумя пальцами верхнюю губу. — Надо же, зуб вышибли, а я и не заметил. Куда же он делся? Я его что, выплюнул в бессознательном состоянии? Ну, сволочь, ты мне завтра за всё ответишь!»
С этими невесёлыми мыслями Ростоцкий разделся, лёг на кровать и моментально провалился в тревожный, не приносящий облегчения, сон.
Уже через шесть часов Итальянец понял, что никуда он сегодня не пойдёт. Солнечный луч, бивший сквозь неплотно задёрнутые занавески в закрытые глаза Альберта, казался тому раскалённой спицей, входящей в его мозг прямо сквозь веки и глазные яблоки. Застонав, убийца попробовал переместить голову на подушке и едва не потерял сознание от боли, пронзившей всю его голову.
— Ё!.. — успел сказать сквозь зубы окончательно проснувшийся Ростоцкий и замер, боясь потревожить ставший огромной болевой точкой мозг.
Полежав с минуту неподвижно, он спустил правую руку на пол и, боясь шевелить всем остальным телом, стал осторожно вытаскивать из-под кровати свою сумку. Так, с перерывами, пережидая особо острые толчки боли, Альберт достал таблетку анальгетика, сунул себе в рот и стал осторожно перемалывать её зубами. Язык был большим и шершавым, горло сухим и болезненным, и ему стоило больших трудов пропихнуть измельчённую таблетку в желудок.
Полежав в таком состоянии минут двадцать, убийца наконец почувствовал небольшое облегчение и осторожно сел на кровати. Голова кружилась, одна только мысль о еде вызывала мгновенную тошноту, а лёгкое бряканье посуды за стенкой казалось колокольным набатом.
«Только сотрясения мне не хватало, — расстроился Ростоцкий, осторожно ощупывая голову. — Сильное, похоже. Сегодня я явно не боец».
Смирившись с этой неприятной для себя мыслью, Альберт решил потратить непредвиденный «выходной» на максимально возможную реанимацию пострадавшего вчера тела, чтобы завтра провести операцию по захвату своего «друга» без сучка и задоринки. Для начала надо было заняться лицом. Итальянец посмотрел в зеркало. Да, могло быть и хуже. Можно сказать, ему повезло, что лицо во время удара слегка порезало осколками — скопившаяся кровь тут же стекла, в результате ни одного серьёзного синяка не наблюдается. В противном же случае сегодня можно было проснуться с кровоподтёком во всю рожу. На такого сразу внимание обращают. А так — десяток мелких то ли порезов, то ли царапин, иди разбери. Напился и упал, с кем не бывает?
Ростоцкий довольно хмыкнул и оставил лицо в покое. Остальное отнюдь не радовало. Меньше всего неприятных ощущений доставляли натруженные вчера мышцы ног, но это забудется, как только он пройдёт завтра пару первых километров. Совершенно естественное явление — избыток молочной кислоты в мускулах наутро после неожиданной «тренировки».
А правое колено — это уже серьёзно. Удар снегохода пришёлся по обеим ногам, но левая сгибалась без неприятных ощущений, а вот в правом колене постреливало. А колено — это вам не мышцы, оно не пройдёт от дополнительной нагрузки, а только сильней разболеться может. Тем более что там чего только нет — и мениск, и связки всевозможные… Недаром футболисты именно с коленными суставами мучаются.
— Не было печали, — пробормотал Альберт, слегка приседая и морщась от боли. — Придётся, видимо, брать с собой новокаин. А то случись что — и не дойду…
Ближе к вечеру Итальянец понял, что без «химии» завтра не обойтись — одного дня восстановления слишком мало для полученных им вчера травм. Конечно, принимая амфетамин, можно сутками гнать жертву, но и вред организму будет нанесён колоссальный. Но выхода не было — в таком состоянии убийца ещё мог худо-бедно передвигаться самостоятельно, но скрутить и вынести на себе из леса взрослого человека, а потом ещё и доставить его в Москву — это уже из области научной фантастики, из главы про неограниченные возможности человека будущего…
Альберт вздохнул и вытащил из аптечки полиэтиленовый пакетик с несколькими маленькими белыми таблетками. Вот не думал, что пригодятся… Он решил всё-таки по возможности принять их завтра как можно позже, если уже станет невмоготу. Засунул пакетик в карман светло-серого зимнего комбинезона, который он решил надеть на завтрашнюю акцию. Весь его вчерашний «маскарад» был заляпан кровью, и убийца выбрал самый неприметный «прикид» из всей своей привозной экипировки.
