Рухнет на Землю, косою звеня, −
Я буду знать все равно, что ты веришь.
Я буду знать, что ты любишь меня.
− До скорой встречи, − искушающе протягивает Гавриил Германович, и улыбка украшает его дерзко прорисованные губы.
«Столь греховный рот не оставит равнодушной ни одну женщину», − залюбовавшись, я невольно задерживаю дыхание.
− Госпожа Воронцова! − резким надменным тоном возвращает он нас в прежнюю мизансцену.
− Господин Гробовой! − вторю я дерзостно.
Гавриил Германович улыбается шире и как-то опаснее. У меня иссякает словарный запас, мне остается только ретироваться, что я и делаю − как нашкодивший ребенок выбегаю из зала.
В двухъярусной библиотеке мои прыгающие мысли застывают в воздухе вместе с книжной пылью, потому что за мной в дверь проникают две призрачных фигуры, словно их задувает порывом ветра. С ног до головы их покрывают длинные саваны с глубокими капюшонами: светлый и темный. В костлявых руках они держат витиеватые посохи. Шахматные фигуры кажутся нечеткими бестелесными приведениями. Их водянистые, расплывающиеся саваны колышутся, как будто раздуваемые несуществующим ветром. Следом в библиотеке появляется серебровласый человек, облаченный в переливающуюся голографическими символами серую рясу. При каждом размашистом шаге полы его облачения вздымаются, сродни разгневанной морской пучине, а касающиеся талии волосы не двигаются вовсе. В довершение невероятного образа его голову венчает лавровый венок.
Не имея ни малейшего представления, как реагировать на бал-маскарад, я с нарастающей ипохондрией в глазах выискиваю ответ в лице Никиты, но, к моей полной неожиданности, он абсолютно спокоен.
− Я − Страж Жизни, − неестественным гортанным голосом произносит серебровласый и, словно ценный эликсир бессмертия, протягивает мне откуда-то возникший в его руках кубок. − Дитя, ты должна выпить это до начала инициации.
«Орден существует!» − в мгновение ока меня сковывает страх, за страхом приходит паника, потому что находящееся на дне кубка бурое вещество с резким запахом железа уж точно не томатный сок. Как у будущего врача, у меня не вызывает отвращение вид крови, но принятие крови вовнутрь… в корне меняет дело.
Как бы там ни было, ни для кого не секрет, что в древних культах в процессе священных обрядов практиковался обмен кровью. «Меня посвящают в Орден», − соображаю я и, немного опасаясь за здоровье, подношу кубок к губам, как выясняется, дрожащей рукой. Зажмуриваясь, я выпиваю содержимое. По моему горлу течет теплая вязкая жидкость, и во рту остается солоноватое послевкусие со странным ощущением жжения.
− Процесс инициации начат… − невнятно оседают слова у меня в голове.
С легким головокружением я распахиваю глаза и сразу становлюсь свидетелем необычной движущейся экспозиции. К нам прибывает Виктор Сергеевич с десятью другими мужчинами, равными ему по возрасту. Их головы украшают оправленные зубцами черные короны, каждую из которых отличает крупный драгоценный камень в тон темной рясе и весомого нагрудного медальона. Появление костюмированных господ я выдерживаю со спокойным достоинством, но предпочитаю оставаться безмолвной, потому что величавый вид группы неординарных людей не располагает к диалогам.
На ходу Виктор Сергеевич передает Никите аналогичное одеяние рубинового цвета и у стеллажа с русской классикой одним нажатием вдавливает вглубь толстый том. Запущенные где-то за стенами шестеренки без затычек отодвигают книжный шкаф. Проход за ним ведет в кромешную темноту.
Снаружи ворота в подземный ход представляются мне аркадным оракулом для предсказания судьбы из луна-парка, где в отверстие просовываешь руку и за монетку получаешь зловещее предначертание. В далеком детстве я так и липла к вендинговым аппаратам с обитавшими в них загадочными звездочетами. Меня страшно будоражила мысль − подглядеть свое будущее. В режиме реального времени сунуть голову под косой нож гильотины Злого Рока − крайне отпугивающая перспектива. Инициация напоминает катапульту в неисповедимые тропы предсказательного оракула, а Страж Жизни − зловещего звездочета.
Черные уста грота поочередно заглатывают процессию из коронованных господ в рясах. Плечом к плечу со Стражем Жизни мы замыкаем шествие. Столетний тайный ход пронизан сыростью и запахом свечного воска. В неотесанные каменные выступы вмонтированы горящие факелы. Огни освещают круто убегающую вниз лестницу. Спуск приводит к сокрытому от людских глаз мраморному залу. С четырех сторон его освещают огненные чаши на треногах. Сосредотачивает на себе внимание покрытый парчой церемониальный алтарь, стоящий чуть на возвышении. По краям его плотно обхватывают искусственные водоемы. В углублении на центровой стене выгравирован логотип Корпорации. Лучами от него рассеян циферблат из камней, олицетворяющий двенадцать лунных месяцев. Коронованные люди в таком же количестве образуют кольцо по периметру зала. Цвета их камней на коронах и медальонах совпадают с расположением в астрологическом календаре.
В уме я делаю расчет − Никита числится шестым, его корону выделяет рубин.
Шелестя длинными полами рясы, переливающейся в трепещущем свете пламенеющих чаш, Страж Жизни восходит на место проведения ритуала. Нечеловеческий вид и струящиеся до пола рукава придают ему особого, божественного могущества. Шахматные фигуры встают по обе руки от него и легкими движениями разделяют напополам посохи. Перед каждым из них на тубах закреплен барабан в форме усеченного конуса. Призрачная охрана синхронно вступает, задавая монотонную дробь. Обстановка церемонии нагнетается.
− Начнем инициацию! − громогласно декламирует Страж Жизни, и эхо его голоса множится в мраморных стенах. − Подойди, дитя!
В наступившей гнетущей тишине я с горем пополам взбираюсь на место проведения инициации. Страж Жизни раскидывает руки в стороны. От его движения зал, как по взмаху крыла, озаряется фантастическим огненным свечением. Стоящие кольцом господа в коронах беспрекословно преклоняют одно колено к земле. Шахматные фигуры снова заряжают атмосферу барабанной дробью.
Заколдованно взирая на всю эту чудодейственную мистерию, до меня неожиданно доходит, что Страж Жизни − НЕЧЕЛОВЕК! Во власти огня и одежде небесных королей он выглядит божеством из потустороннего мира. В моей памяти длинной полосой телеграфируются сказания древних нардов о сотворении мира. С каждым новым ударом барабана мое волнение неумолимо растет. Я вновь ощущаю странный прилив горячей энергии, мои веки тяжелеют и… в неведении о том, как оказалась возлежащей на алтаре, я встречаюсь с собственным отражением в зеркальном потолке.
− Всевидящая Тень, взываю к Тебе! − во весь голос призывает Страж Жизни и прочерчивает в воздухе неоновый пентакль, за последним штрихом в церемониальный зал врывается сильный порыв ветра. − Дочь мироправителя рода Воронцовых, клянешься ли ты хранить тайну ценою жизни?
