− Спасибо за потрясающие ощущения, − дарю я ему пламенный поцелуй благодарности. − Ты был до безумия красив и сексуален, целуя меня там. Я никогда не испытывала ничего подобного. Я чувствую себя заново рожденной.
Гавриил выглядит весьма польщенным и теснее прижимается ко мне:
− Моя сладкая девочка, если бы ты видела себя. Такая чувственная и нежная. На вкус − сочный персик. Я буду доставлять тебе наслаждение самыми разными способами.
Слушая его голос, я не могу не думать о его воздержании − выдающаяся эрекция в брюках давит на мой вспотевший голый живот. Сексуальное голодание доставляет Гавриилу кромешные муки. У него настолько замутившиеся дымные глаза, что с секунды на секунду он в бессознательном помутнении затрахает меня до беспамятства. Отважившись на ответную оральную ласу, я робко скольжу рукой по его крепким брюшным мышцам к молнии на гульфике. Я всегда считала − настоящая женщина должна быть раскованной и уметь по-всякому ублажать возлюбленного. В доме, где живет любовь, нет места запретам и осуждениям.
− Гавриил, я… не умею, но хочу доставить тебе удовольствие ртом, − дрожащими пальцами я неумело расстегиваю ему ремень на брюках.
От меня не ускользает вспыхнувшее в его глазах желание и то, каких титанических усилий стоит ему совладать с собой.
− Детка, я безмерно ценю твою самоотверженность, но ты еще не готова, − заботливо отстраняет он мои руки от вторжения в его брючное пространство. − Нам некуда торопиться. Постепенно я обучу тебя всем известным мне видам доставлений и получений сексуального наслаждения. Ты удивишься, на что способно твое чуткое тело в опытных мужских руках. Секс − это искусство. И я его большой ценитель.
Садясь в кресло, он усаживает меня на себя верхом и за бедра плавно покачивает для собственного удовольствия. Его руки беспорядочно путешествуют по моему голому телу: иногда сжимают, иногда поглаживают, все его неуправляемые действия показывают, что ему сложно оставаться равнодушным к нашей близости.
Золотые мгновения мистерии в кабинете нарушает стук в дверь. Входного голосового разрешения от шефа Алена не получает, поэтому добивается его внимания по внутренней связи.
− Твоя секретарша не оставит нас в покое, − ревностно ною я, прикусывая Гавриила за легкую щетину на подбородке. − У тебя с ней что-нибудь было?
− Офис для меня неприкосновенен, Ева, − успокаивает меня Гавриил. − Связи с сотрудницами − табу. Только тебе удалось совратить доктора биологических наук. Мой письменный стол возмужал. Больше не девственник.
Я смеюсь с бесконечным облегчением и безрадостно слезаю с него, но он задерживает мой уход поцелуем в пупок, слегка покусав и полизав кожу вокруг.
− Гавриил Германович, вы ничего не забыли? − резонно интересуюсь я, одеваясь.
На губы Гавриила опускается таинственная ухмылка. Из кармана брюк он достает черные трусики и, к моему неописуемому изумлению, бессовестно подносит их к своему лицу.
− Мм-м… они пахнут тобой, − с невозмутимым видом сообщает он. − На досуге придумаю трофею новое местожительство в этом кабинете. Ну, а пока… − И трусики отправляется обратно к нему в карман с демонстративным похлопыванием ладонью по временному хранилищу.
Готова поклясться, выражение моего лица сейчас непередаваемо. Гавриил же весьма доволен собой. Как ни в чем не бывало он разминает шею круговыми движениями, надевает маску босса-тирана и по внутренней связи приглашает помощницу зайти в кабинет.
С появлением Алены я даю отпор чересчур настойчивому желанию босса-тирана закормить меня на убой вкусностями, которыми набит их холодильник, и обзавожусь чашкой бодрящего кофе с лимоном. Через некоторое время Алена вновь оставляет нас одних. Гавриил расслабленно вытягивает свои длинные ноги вперед крест-накрест и делает большой глоток дымящегося эспрессо.
− Хочешь посмотреть, как кормят Малыша Моджо? − интересуется он, но на ответ времени не хватает…
Его Высокопревосходительство Гений Перевоплощений Злой Рок запускает программу вещего сна!
В приемной раздается грохот ломающейся мебели и визг Алены. От удара байкерского сапога со шпорами деревянная дверь переламывается и по частям влетает к нам в кабинет.
− Дернешься − я с-снесу тебе башку! − застает врасплох Гавриила «маньяк» целившимся ему в голову «Макаровым», дуло второго пистолета он наводит на меня. − Хочешь, чтобы мелкая с-сучка и дальше тебе отсасывала, тогда держи руки на с-столе.
Пока наемник держит нас на прицеле, я незаметно обшариваю глазами кабинет в поисках подручных инструментов защиты и, по удачному стечению обстоятельств, замечаю, что Гавриил тихонько нажимает коленом на ножку стола. Из образовавшейся выемки беззвучно выезжает кинжал, который я осторожно прячу под низким подлокотником кресла. В моем положении оплошать нельзя, потому что против пули в голову влияние целительства бесполезно.
С отдачей самортизировавшей пружины я вскакиваю с кресла и с лету мечу в наемника кинжал, но, к великому горю, промазываю.
− Редкос-стная дрянь! − злобно картавит фантом, нажимая на спусковой курок.
Гавриил успевает сбить прицел «Макарова» пультом от стереосистемы, и выпущенная пуля попадает в стеклопакет. Ощетинившийся фантом из двух пушек принимается палить очередью. Каждый из нас бросается в укрытие. Шальные пули одна за другой разбивают панорамное остекление, и холодящий штормовой ветер со снегом врывается на двадцатый этаж.
Уворачиваясь от пуль, я оступаюсь на разбитом стекле и соскальзываю на самый край карниза, но каким-то чудом успеваю зацепиться руками за металлические балки. В полувисячем положении я гляжу вниз с высоты птичьего полета на заасфальтированную площадь и содрогаюсь от смертельного ужаса. На морозе мои прилипшие к железу пальцы слабеют с каждой секундой. Я все дальше и дальше сползаю животом по мокрому карнизу вниз.
Гавриил кидается спасать меня, предварительно достав из тайника перевернутого письменного стола (столешницу, оказывается, не берут пули) крупнокалиберный «Десерт Игл». Отстреливаясь от загнанного в прилегающий медкабинет наемника, он одним рывком вызволяет меня из верной гибели и по пути к пуленепробиваемой столешнице заслоняет собой.
− С-споем за упокой крас-савца архонта! − выкрикивает из убежища фантом.
Мы слышим, как он чиркает спичкой для перекура.
− Я никуда не с-спешу, − смолит он сигаретой, не к добру затаившись. − С-спокойно покурю и подожду, пока ты с-сдохнешь от потери крови.
Только сейчас я замечаю растекающуюся под Гавриилом лужу.
− О нет, ты ранен… − сквозь ком в горле причитаю я. − Силы небесные, пуля задела легкое!
Немедленно я включаю в себе рациональный подход хирурга и двумя пальцами пережимаю Гавриилу его простреленный кровеносный сосуд. В первую очередь необходимо упразднить блокировку дыхания и кашля, чтобы он максимально долго оставался в сознании.