— Доб — это просто Доб. Понимаешь, должна же быть у человека тайна.
Кабанов подумал и согласился.
* * *
— Ну, ты даёшь, братишка! — едва сдерживая смех, сказал вечером Антон. — Как собираешься соответствовать?
Костик же был серьёзен.
В комнату заглянула мама, обеспокоенно взглянула на забинтованную банданой руку младшего сына. Тот затряс головой, мол, ничего особенного, игра. Мама не поверила, заставила снять платок, осмотрела царапину, оставленную соседским котом, побежала за аптечкой, поколдовала над Костиком, заклеила ранку пластырем.
Мама была психологом, специалистом по подросткам. Если бы братья поинтересовались её мнением, она бы заявила, что Костик инстинктивно «ушёл в свою зону комфорта». И в этой самой зоне ему действительно комфортно, хорошо, тепло, уютно. Он спрятался в раковину, установил защитный забор перед тем устрашающим «неизвестным», что ждало его в новой школе. И ещё много чего могла бы рассказать мама-психолог, но братья её не спросили, а навязчиво лезть в «детские дела» она считала педагогической ошибкой.
— Классно ты их сделал! — не унимался Антон.
Костик гоготания брата не поддержал.
— Почему «сделал»? Я почти совсем не врал, — он даже немного обиделся. — Понимаешь, Антоха, я это не затем, чтобы они меня не тронули, я, может, и правда, хочу быть таким. Независимым. И чтобы всё по барабану. Делаю только то, что хочу.
— Байрона примазали зря. Тому по барабану не было… — Антон ухмыльнулся и нырнул в свою музыку, надев пузатые наушники.
Костик подошёл к висящему на стене календарю и обвёл красным фломастером сегодняшнее число. Надо запомнить: в этот день родился новый герой — Доб Джибоб.
Глава 2. КАЛИБРОВКА ПОФИГИЗМА
Следующее утро показалось Костику восхитительным. Он впервые за неполные девять школьных лет проснулся раньше будильника, в прекрасном настроении, чувствовал себя бодрым и выспавшимся. День обещал быть сложным: контрольная по алгебре, какой-то живодёрский норматив по физкультуре, а после уроков — поездка к бабушке с дедом в ближайший пригород, чего Костик всегда старался избегать. Кому сказать — засмеют: ему уже пятнадцать, а он ещё Котёнок-Костёнок и вынужден вежливо реагировать на глупейшие вопросы типа «почему так плохо кушаешь?» да «ой, отчего ты такой бледненький?» Отец и слышать не хотел от сыновей каких-либо отговорок. «Это ваша семья», — обычно басил он. — «И никаких срочных дел в день посещения стариков быть не может».
Костик ругал себя за чёрствость, в глубине души понимал, что дед с бабкой старенькие, часто болеют и, когда уйдут, он будет жалеть, что мало с ними общался, и жить какое-то время с острым неуёмным чувством вины. Ему каждый раз было стыдно за это маленькое предательство, но поделать с собой ничего не мог — каждое посещение сидел, нахохлившись, как мокрый птенец, хлебал чай с вареньем, при любой возможности игнорировал «стариковские беседы» и призывал стрелки часов скорее доползти до десяти вечера. И был счастлив, когда наступал момент долгожданного прощания и семья возвращалась домой в Петербург.
Но даже предстоящий вечер, грозящий заунывными разговорами, долгим обсуждением жизни «младшенького», свистом чайника на плите, тиканьем ходиков и каким-то неопределённым стариковским запахом в деревянном доме не мог испортить Костику его невероятное искрящееся настроение. Внутри поселилось чувство ожидания чего-то невероятно хорошего и даже затаённое ликование. Причина? Вроде бы причин нет. И тут в его мозг постучалась догадка: он хотел в школу. Хотел! Такое с ним последний раз было… никогда.
Улыбаясь сам себе, Костик прошлёпал на кухню.
— Салют, Рымники!
— Привет-привет, джибобище! — отхлёбывая кофе, сказал Антон. — Рановато ты сегодня. Обычно тебя не добудишься.
Мама суетилась с хлопьями и молоком, отец совершал свой утренний ритуал — читал газету.
Костик сел за стол.
— Слушай, Антоха, может, мне в соцсетях ник сменить?
— Ты серьёзно?
Костик был серьёзен.
— Я думал, это у тебя так. Шутка юмора.
— Вовсе не шутка.
Антон долго и сосредоточенно смотрел на брата. Ох уж этот фирменный Антохин взгяд — в самую глубь зрачков! Костик обычно не выдерживал, но сегодня… сегодня… Сегодня другой день.
— Да, пожалуй, сменю, — Костик принялся неторопливо намазывать масло на тост. — А знаешь, почему?
— Ну почему?
— Потому что я так хочу. Джибоб свободен и делает всё, как сам пожелает.
Антон включил телевизор, уменьшил звук, чтобы не мешать отцу.
— Так тебе, братец, теперь и советы не нужны. Что спрашиваешь тогда?
Костик всё ещё смаковал своё новое состояние. Было ощущение, будто бы его вместили в другое тело. Не втиснули, а именно вместили, и там ему хорошо и просторно. Как в рубашке на вырост.
— Спрашиваю почему? Да потому что, наверное, ХОЧУ знать твоё мнение. Когда расхочу, интересоваться перестану.
— Ну-ну, — хмыкнул Антон и отвернулся к телевизору.
* * *
В школе его встретили дружелюбно. Но, пожалуй, не все. Кабан настороженно смотрел на Костика, словно раздумывая, что с ним делать. А, возможно, и как он, новичок, может быть полезен лично ему. Костик вновь перевязал банданой запястье, и каково же было его удивление, когда он обнаружил, что Кэт тоже пришла с забинтованной кистью. Из-под рукава её чёрного свитера торчала горчичного цвета тряпочка с нарисованными черепушками, и Костик безошибочно определил: бандана.
«Та-ак! Я уже становлюсь законодателем моды!»
Завидев Костика, Кэт улыбнулась во весь рот и махнула ему рукой.
«Не дай бог втюрилась в меня! Ещё не хватало!» Костик не понимал, как относиться к своему подозрению, а, главное, что делать, если оно оправдается. Он оглядел Кэт. Щупленькая, чёрные волосы, словно вороньи перья, торчат в разные стороны. Личико, конечно, смазливое, но зря она глаза подводит чёрным карандашом, ей не идёт. Ниже его ростом — это хорошо, но как девушка совсем не в его вкусе — это плохо. Костины мозги заработали на полную мощность: надо было придумать стратегию поведения. Но Кэт развеяла его опасения.
— Слушай, Доб. Чего посоветуешь? У меня бой-френд дуркует. Сейчас вот прислал эсэмэску, что в клубешник больше не пойдет. Там, видите ли, контингент ему не тот!
Костик облегчённо вздохнул. Но в следующее мгновение почувствовал разочарование. «Могла бы и влюбиться, что ей, трудно?»
— Катюха, понимаешь, я вот дам тебе совет, ты ему последуешь, а потом меня же обвинишь, если что не так.
— Нет, ну что ты! Ты же больше в этом понимаешь…
— Я?! В чём?
— Ну что тебе, в лом совет хорошему человеку дать? А я, чесс-слово, так и сделаю!
