— Типа да, — улыбнулся Костик.
Супчик пыхтел, шаркая кроссовками по дороге.
— Витёк, ты, случайно, Бёса в лицо не знаешь? — как бы ненароком спросил Костик.
— Эх ты, салага! — важно ответил Супенкин. — Бёс на сходняки не ходит. У него гаджет один есть, он за всем наблюдает. И вполне возможно, что и нас сейчас слышит.
— Ага, — хмыкнул Костик. — Это паранойей называется.
— Говорю же, ты — салага. А я в теме давно, за базар отвечаю.
«Большой Брат следит за тобой», — вспомнил Костик коронную фразу из недавно просмотренного с братом фильма «1984» по роману Оруэлла.
— И что он потом с этой информацией делает?
— Ну, что-то, видимо, делает.
Супчик вынул из рюкзака бутерброд с сыром и начал есть на ходу, с набитой пастью продолжая рассказывать о том, что он в джибобстве и старожил, и аксакал, и собаку съел. Судя по тому, как он в два укуса заглотил булку, практически не жуя, про собаку было похоже на правду.
— А как там наш класс? — спросил Костик, чтобы сменить тему.
Слово «наш» прозвучало несколько искусственно. С бывшими одноклассниками его уже ничего не связывало. «Его» класс — теперь класс новой школы.
— Всё нормалёк. Тебя не вспоминают, не боись.
— Я и не боюсь.
Супчик вытер жирные пальцы о штаны.
— Слушай, Рымник, а далеко ещё переться?
— Ты же старожил, Супчик, сам мне трындишь всю дорогу. А я салага. Так кто должен знать?
— Да я в этой дыре ни разу не был!
— А что вообще намечается?
— В смысле?
— Ну, скажи мне, активист-аксакал, что происходит на этих сборищах? Вы, джибобы, песни поёте, через костёр прыгаете, как Снегурки, или молитесь?
Супчик воспринял вопрос серьёзно.
— Мы, это… — видно было, как мучительно он подыскивает слово. — Ну, это… Едино-мыш-ленни-чаем.
Костик расхохотался.
— Единомышленничаете? Круто!
Как это происходило наяву, представить он не мог.
— А то, что джибобам не свойственно собираться в толпу? Что джибоб силён своим умом? Что в стаи не сбивается, как вороньё? Не слыхал?
— Да иди ты! — отмахнулся Супенкин. — Говорю ж, салага! Самой сути не знаешь. Ну, ессессно, в толпы нам собираться не свойственно. Но по-едино-мыш-ленни-чать очень даже полезно. Какое ж движение без этого, дурень!
Костик задумался. Действительно, не поспоришь с Витьком. Какое движение без «единомышленничества»? Только всё это с каждым шагом, приближающим их к месту сходки, нравилось Костику всё меньше и меньше.
Толпа вышла к берегу Тосны, народ поскидывал рюкзачки. Несколько раз Костику казалось, что он видит Лену, но она, как нашкодивший призрак, мгновенно исчезала. Супчик, как назло, висел у него на хвосте, и отделаться от назойливого парня было не так-то просто. Костик помнил это ещё по прошлой школе.
Суета вокруг напоминала подготовку к обычному пикнику. Ребята разводили костры, ставили мангалы. Ничего особенного. Обычный шашлыкинг?
Всё пока было мирно и скучно. Улучив момент, когда кто-то, узнав Супчика, хлопнул того по плечу, Костик быстро отошёл в сторону, откуда его не было видно, и присел на поваленное дерево. Мысли в голове текли сумбурные. Он снова и снова вглядывался в лица, задавая себе один и тот же вопрос: «Кто из них Главный?» Может, вот этот парень в толстовке — Бёс? Или тот, другой, с пластырем возле уха?
Но, внимательно поглядев на них, всё-таки приходил к выводу, что ошибается. Хотя, вполне возможно, им управляли стереотипы: лидер должен быть виден издалека. То есть, даже если он не двухметровый жираф, всё равно на обозримом расстоянии должно чувствоваться, что это — лидер. Вот, как Кабан, например. Жесты, взгляд, походка, голос… Можно вообще ничего не делать — стоять себе в сторонке, а все понимают: доминирующий самец здесь ты, и ни кто другой.
Но в истории, которую Костик так любил, были свои примеры. Разве, встретив случайно Ленина на улице, можно было сказать, что он вождь? Невысокий рост, интеллигентская бородка… Или Наполеон? Вообще маленький, полноватый. А Суворов был худощав и сутул…
Так с чего бы Бёсу быть красавчиком? Да к тому же, он не настоящий вожак, а самозванец!
«Хм. Стоп. А вот если опять же вспомнить историю, самозванцы-то в большинстве своём как раз были вполне ничего… И рост, и фактура». Костик озадаченно почесал переносицу.
Из глубокого раздумья его вывел незнакомый парнишка, присевший на другой край бревна. Выглядел он довольно странно. Одет был в какую-то чёрную старушечью кофту с вопиюще уродливым лосём на спине. Волосы с одной стороны были подстрижены машинкой и торчали белобрысым ежиком, другую половину головы украшали дреды с вплетённым в них мусором — Костику показалось, что это рыжие курьи перья, какими набиты бабушкины подушки.
— Привет, чувак! — Костик пододвинулся чуть ближе и попытался заглянуть пареньку в глаза.
Тот не ответил, продолжая тупо смотреть куда-то в землю. Левая кисть его руки была перемотана — нет, не банданой! — блестящей фольгой, наподобие той, в которой мама обычно запекала курицу.
«О как! Ничего себе, эволюционировали! — искренне удивился Костик, поглядывая на бледный до зеленоватых оттенков профиль фрика. — Побочная ветвь джибобов? Оппозиция? Отклонисты-эсеры-ренегаты? Почему он такой? Может быть, он в детстве намочил манту?»
Парень, будто отвечая на все вопросы сразу, кивнул, клюнув носом в пуговицу собственной кофты, и начал заваливаться набок. Костик едва успел подхватить его.
— Э-э, друг! Что с тобой? Тебе плохо?
Фрик не ответил. Костик вскочил, похлопал его по щекам.
— Ответь что-нибудь! Может, тебе «скорую»?
Пацан молчал. Костик попытался вспомнить всё, что рассказывал ему отец об экстренной медицинской помощи, но, кроме как расстегнуть кофту у ворота да ещё раз садануть пациента по щеке, так лучшего ничего и не придумал. Мимо сновали джибобы с хворостом для костра и водой из речки, но никто не обращал на них внимания.
«Нашатырь нужен!» — осенило Костика.
— Ребята, человеку плохо! Есть у кого нашатырный спирт?
Несколько голов повернулись в их сторону.
— Спирт есть, но не нашатырный, — равнодушно ответил чей-то бас.
— Да брось ты его! — сказала девчонка с сердитым птичьем лицом — та самая, что столкнулась с Костиком в вагонной «гармошке». — Это Зуб из 135-ой школы. Димон Зубов. Не парься, он всегда такой, в неадеквате.
— Как же не париться? Ему ж сплохело!
— Ему плохо всегда. Всегда, понимаешь?
— А если он копыта отбросит?
— Ну и пофиг. Я чой-то не пойму, — сощурила и без того маленькие глазки девчонка, — ты джибоб или казачок засланный?
