Дверь клетки, впрочем, была открыта настежь: беги — не хочу. Кабан, по всей видимости, не хотел.
— Оформляй, Никитич! — крикнул тот, кто привёл Костика. — Опять та же компания. Торговля краденым. Этот, вроде, новенький, раньше его не видел.
— Да какая торговля краденым?! — возмутился Костик. — Говорю же — это мне пытались всучить мобильник! Я тут вообще ни при чём!
Он хотел было добавить «гражданин начальник», но вовремя сообразил, что это лишнее.
Его, впрочем, никто и не слушал. Дежурный бросил отнятый у него смартфон в ящик стола и угрюмо кивнул на клетку.
— Э-э! Этот тоже несовершеннолетний! — крикнул Кабанов, — Не имеете права допрашивать без родителей! Да мой адвокат вас всех уроет!
— Давай-ка, заткнись! — крикнул подошедший молодой лейтенант с толстыми губами и торчащими щёточкой пегими усами. — Документы!
Взгляд его был холодным и равнодушным.
— Нет у меня ничего! — бросил Костик.
Лейтенант наклонился к уху дежурного и принялся что-то говорить. Костик видел, как шевелились при этом его усы и выпячивались губищи, но слов различить не мог.
— У меня мальчишка маленький потерялся! Ему ещё шести нет! Его надо срочно найти, слышите!
— Разберёмся! — сухо ответил лейтенант.
Костик ощущал горький катыш в горле. Не от обиды и несправедливости по отношению к нему самому, а потому, что не уследил за Степаном. Брат доверил ему пацана, а он зачем-то потащил ребёнка на улицу.
Костик принялся сбивчиво рассказывать историю исчезновения маленького Белолобова, но лейтенант прервал его:
— Всё напишешь на бумаге. А пока там побудь, — он шевельнул усами в сторону обезьянника.
В клетке воняло несвежей половой тряпкой, хлоркой и ещё чем-то неприятным.
— Во-во, не вороти носопыру. Так пахнет полицейский беспредел! — хмыкнул Кабан.
Он сидел набычившись, поставив одну ногу на скамью и обхватив руками коленку.
По коридору взад и вперёд ходили люди в форме и в штатском, не обращая никакого внимания на двух подростков.
— За что тебя? — спросил Костик Кабанова.
— Уроды! — ничуть не стесняясь многочисленных полицейских, громко ответил Кабан. — Я ему средний палец показал, а он меня в кутузку!
— Что, только за это? — удивился Костик.
— Ну мы ещё отдубасили одних непонятливых. Так, для тонуса. Кто знал, что среди них эти вот окажутся, — он кивнул в сторону коридора.
Пояснения Кабана ясности не прибавили.
— Так у вас была драка?
— Ну! — Кабан с гордостью показал ссадину на скуле. — Мои друганы с плакатами к Смольному пошли, и я за компанию…
— Давайте потише там орите! — скомандовал дежурный.
— Кирюх, да ты — политический заключённый! — понизив голос и улыбнувшись, сказал Костик.
— Типа да.
— А что за плакаты? Оппозиционные?
— А фиг его… — Кабан хмуро сплюнул на пол. — Я даже не разобрал, что они за писульки на палках поднимали.
— Так ты пострадал за чужую идею?
— Можно и так сказать.
«Эффект толпы», — вспомнил Костик слова учителя истории.
— А почему тебя одного забрали?
— Остальных на второй этаж повели. А я несовершеннолетний, — крикнул он так, чтобы слышали полицейские. — Ща мать приедет, разберётся. Посыплются звёздочки с погон!
Никто на его слова не отреагировал.
— А тебя за что? — спросил Кабанов.
— Мне мобильник краденный хотели всучить, а тот, кто привёл меня, краснощёкий такой, подумал, что это я продаю.
— Не дрейфь! Маман и тебя вытащит.
— Я и не дрейфлю! — обиделся Костик. — И протекции мне не надо, я же ни в чем не виноват. Я там случайно оказался! Пусть ещё докажут!
— Ну-ну!
Они просидели ещё минут десять, никто к обезьяннику так и не подошёл.
— А почему ты не сбежишь? — шёпотом спросил Костик. — Клетка же не заперта.
— А на фига? — ответил Кабанов. — Мне даже прикольно. Будет, что пацанам рассказать. И потом, у них мой айфон и пропуск в спортзал.
Наконец показался лейтенант с усами-щётками.
— Рымник? Со мной пройдёшь, протокол подпишешь.
— Не буду ничего подписывать! — с вызовом заявил Костик. — Я, вообще-то, имею право на телефонный звонок!
— И хранить молчание, — подсказал Кабан.
Полицейский смерил их обоих жёстким взглядом, потом повернулся к Костику:
— Пойдёшь со мной, позвонишь родителям.
Дежурный пододвинул Костику замусоленный телефонный аппарат.
— Звони. Не больше минуты.
Костик с воодушевлением схватил трубку и замер: он не помнил ни одного мобильного номера — ни Антона, ни родителей. Вот он, двадцать первый век! Вся память в телефоне, в башке уже никто ничего не держит! Костик, правда, не забыл пока городского номера, но шансы, что кто-то уже вернулся домой, были невысоки. Он с надеждой нажал на грязные кнопки с цифрами — так и есть, домашний телефон отозвался длинными бессердечными гудками.
— Дома нет никого, а мобильных я не помню, — почти в отчаянье вымолвил он.
— Дайте ему мою мобилу! — крикнул Кабанов из клетки. — Там есть номера людей, которые подтвердят его личность. Слышь, Костян, кнопку последнего вызова нажми — мать тебе ответит, расскажешь ей, она сметливая.
Он ещё попререкался немного с полицейскими, но всё же дежурный вытащил из ящика айфон и передал Костику.
— Один звонок, понял?
Костик кивнул и схватил телефон. Матери Кабанова он звонить не хотел: что он ей скажет? Здрассте, мол, я Костя Рымник, сижу с вашим сыном за решёткой, будете его вытаскивать — захватите и меня, не дайте помереть в застенках!
Бред!
Костик быстро просматривал список контактов.
— Кирилл, а у тебя есть номер Васильчиковой?
Кэт вменяемая, она обязательно поможет!
— Нет. На кой мне её телефон?
— А учителей кого-нибудь?
— Тоже нафига? Я им звоню, что ли? Стой! Юлии телефон точно был. Чёрт! На старой трубке записан!
Костик отметил про себя, что Кабанов уже давненько называет Юльхен по имени-отчеству или просто Юлия. Как будто вот так взял и зауважал её за что-то. Это Кабан-то!
Но что же делать? Кого набрать? Костик увидел запись «Савёха» и нажал кнопку вызова.
— О-о! Кирыч! Тебя отпустили, что ли?
Видимо, Савельев был в курсе, что Кабанова задержали.
