– Я должна позвонить… кое-куда…
Алена вышла на балкон и набрала номер «Дубочков». Трубку взяла тетя Паша – старшая женщина в доме. В обычное время тетя Паша была всего лишь кухаркой. Она пекла изумительные пышные пироги с разнообразными начинками, тушила мясо и дичь так, что они таяли во рту. Рыба получалась у нее нежной и сочной, без единой косточки, но вот манеры кухарки оставляли желать лучшего. И по телефону тетя Паша разговаривала так, словно скотину гоняла.
– Чавоть!? – рявкнула она так, что Алена чуть трубку из рук не выронила. – Хто ето?
– Тетя Паша – это я.
– Алена Игоревна, – мигом сменила тон кухарка. – Что звоните? У вас все в порядке?
– У нас да. А у вас? Марина вернулась?
– Какое там, – вздохнула кухарка. – Шлендрает где-то.
– Не может быть! – поразилась Алена. – Сегодня опять ушла?
– Какое сегодня? Третий день уж ее нету. Как вы уехали, так и она пропала.
Сердце у Алены тревожно забилось. Выходит, Марина так и не вернулась в «Дубочки». Горничная наплевала на прямой приказ своей хозяйки, и теперь у нее могут быть проблемы. Василий Петрович не терпел самовольства в тех случаях, когда его желание было высказано ясно. Он запросто мог и уволить Марину. И Алена решила, что пока не будет ничего говорить мужу, а вместо этого попытается найти свою горничную и поговорить с ней.
Алене казалось, что она знает, что затеяла девушка. Вернувшись к Инге, она спросила:
– А где, говоришь, ты видела Марину?
– В коридоре. Шла с полотенцами. Увидела меня и тут же назад повернула и бежать. А перед этим еще глянула так зло, что у меня прямо душа в пятки ушла. Хотя с чего ей меня ненавидеть? Может, это и не она была? Может, я перепутала?
– Наверняка перепутала.
– Ты ведь в «Дубочки» звонила? Марина там?
– Не знаю. Я не спросила.
Алене не хотелось врать подруге. Но и признаваться в том, что ее не слушается собственная прислуга, тоже не хотелось.
Инга лишь пожала плечами и попросила:
– Ну, так спроси при случае.
– Спрошу… потом обязательно спрошу. А сейчас пошли, нас уже заждались.
Но оказывается, Инга неспроста так мешкала. Она ждала, когда за ней кое-кто зайдет. И лишь после того, как в дверь постучали, она поднялась от зеркала.
За дверью стоял Ваня, который при виде Алены немного смутился, но быстро пришел в себя и предложил обеим дамам руки. Так втроем они и спустились вниз, где уже стояли накрытые столы, а музыканты играли приятную мелодичную музыку.
К своему удивлению, они увидели, что Наташа снова куролесит. Опять была навеселе, еще более, чем утром, но кажется, к этому уже все привыкли, никто не обращал внимания на приставания женщины и ее глупые пьяные выходки. Наташа так и не сменила свое бирюзовое, расшитое искусственными жемчужинами, платье.
Инга первой это заметила и сказала:
– Второй день в одном и том же платье отплясывает. Как ей не надоест?
– Мне кажется, это единственное ее приличное платье. Вот она его и эксплуатирует в полную силу.
– Она и на охоту в нем завтра собирается поехать?
На последний день свадьбы мужчины запланировали развлечение для себя любимых. Ну а так как без дам им показалось скучно, то их тоже пригласили. Подразумевалось, что назавтра все желающие поедут в лесной заказник, где им дадут пострелять специально закупленных для этой цели фазанов, куропаток и рябчиков. И если охотникам посчастливится подстрелить птичек, тушки несчастных тварей тут же обработают заранее нанятые повара, а затем предложат охотникам и их дамам попробовать по кусочку свежей дичи.
Впрочем, до охоты еще надо было дожить. И как показали события, дожили до нее не все.
Постепенно все столики заполнились гостями. Пришла Настя, которая по-прежнему не желала смотреть в сторону мужа. Спустилась также и Евлалия. Ничто в ней не напоминало о пережитом ею сегодня происшествии. Она была свежа и румяна. Все гости уже знали о том, что невеста едва не погибла, кинулись к ней с расспросами и сочувствующими охами. Но Евлалия держалась по своему обыкновению высокомерно. Опираясь на руку Романа, она то и дело поворачивалась к нему, говоря:
– Благодарите моего мужа. Он – мой спаситель!
Роман в ответ трогательно краснел и еще крепче прижимал к себе жену. Алена, которая совсем недавно слышала разговор Романа с приятелем, лишь фыркнула. Вот притвора!
Вечер прошел спокойно. Гости веселились, но уже умереннее, нежели вчера. Чувствовалось некоторое утомление. Да и выпито было немало. Сразу же после прозвучавшего в честь молодых салюта многие гости начали позевывать, другие уже не выдержали и отправились на боковую. Был двенадцатый час, танцевать почти никто не хотел. Одна лишь Натка, как к ней все обращались, весело отплясывала, словно совсем не устала.
– Вот дает баба, – то ли восхищенно, то ли осуждающе произнес кто-то. – Какая-то бездонная бочка, а не человек. И куда только в нее влезает?
Натка закидывала в себя рюмку за рюмкой, но вроде бы совсем опьянела. Она уже дошла до той стадии, когда человек не становится пьянее, а потом внезапно в один миг падает и уже не встает больше.
Но этого позора Натке удалось избежать, ее подстерегала беда иного характера. Как это водится у людей пьяных, настроение женщины изменилось с веселого на плаксивое. Потребовав в баре бутылку водки, она села в гордом одиночестве и принялась мрачно глотать рюмку за рюмкой. Но затем внезапно, словно повинуясь импульсу, схватила бутылку и подсела к Насте, которая хотела тут же встать и уйти, но Натка не дала ей этого сделать.
Схватив Настю за руку и размазывая по лицу пьяные слезы, она принялась упрекать ту в неблагодарности.
– Сука ты! – орала она. – Морду от меня воротишь, а ведь было время, когда ты сама мне в подружки набивалась.
Настя напрасно дергала свою руку, хватка у пьяницы была железная. Поняв, что своими силами ей не справиться, Настя тоже возвысила голос:
– Охрана! Охрана! Ко мне!
Двое охранников, казалось, только этого и ждали. Подскочив, они отодрали разбушевавшуюся алкоголичку от ее жертвы. Но Натка не желала сдаться без борьбы. Она размахивала руками, вырывалась, куски ткани и жемчуг летели во все стороны с треском.
Но Натке было не до испорченного наряда. Пьяная обида рвалась из нее наружу.
– Тварь ты скользкая! – орала она. – Думаешь, я не понимаю, что ты ко мне только ради Мишки приезжала? Шалава! Это ты его погубила!
Настя брезгливо морщилась, но ничего не отвечала. К ней подошел Филипп, что-то спросил, но Настя не захотела разговаривать и с ним. Подойдя к дочери, она что-то ей прошептала, а потом повернулась и тут же ушла. Филипп лишь посмотрел вслед жене, но за ней не пошел. Вскоре за Настей последовали и Алена с Василием Петровичем и другие гости. Танцевальная площадка совсем опустела.
