– Дживс? – не удержался я от смешка.
– Между прочим, вы со стороны выглядите примерно также, – послышалось, или в его голосе действительно прозвучали обидчивые нотки? Передо мной вдруг возникла зеркальная поверхность и я увидел отражение чуть вытянутой сферы, составленной, как и Дживс, из пылинок, но уже изумрудного цвета.
– Да уж, – я повел воображаемыми плечами, и сфера в зеркале отозвалась, всколыхнувшись из стороны в сторону. – И что, я так всегда теперь выглядеть буду, пока меня обратно в клон не засунут?
– Нет, – отозвался Дживс. – Со временем, как я уже говорил, вы научитесь визуализировать окружающие вас информационные структуры в предметы материального мира. Но для этого ваш отпечаток сначала должны переместить на отдельный сервер. Здесь же, за его пределами, вы будете видеть ваш новый мир таким, как он есть. Так что сейчас мы займемся вашей адаптацией. Итак, вон там вдалеке вы можете видеть…
В виртуальном мире не было такого понятия, как время, так что я не мог осознать, сколько часов прошло с начала лекции Дживса. Однако, сколько бы его не утекло, я не ощущал голода, усталости или желания отдохнуть. Я просто впитывал необходимую информацию и усваивал где-то в глубинах своего цифрового мозга.
После всеобъемлющих и подробных разъяснений Дживса окружающее пространство уже не представлялось хаосом. Любое скопление символов имело свой смысл и назначение, подчиняясь определенным законам виртуального мира и выполняя заложенную программным обеспечением задачу. В разреженном информационном поле то и дело встречались громадные, размером с Эверест, области, насыщенные миллиардами значков: в них особенно часто били молнии-проводники. Это были сервера сети «Церебрума». С помощью Дживса я обнаружил те из них, что хранили цифровые копии личностей других клиентов. Хранилища эти представлялись мне какими-то экзотическими инкубаторами, несущими в себе зачатки новой жизни. И ко всем из них, насколько я понял, у Дживса был отдельный доступ. Похоже, он представлял собой многофункциональную и сложную программу, позволявшую одновременно заниматься несколькими задачами, так что каждый из клиентов воспринимал его как собственного то ли помощника, то ли секретаря.
22
– Дживс, а я могу общаться с другими клиентами? – я в задумчивости плавал возле одного из информационных айсбергов – хранилищ цифровых отпечатков властителей «Forbes». До заключения контракта с «Церебрумом», разумеется.
– Запретов на коммуникацию в моих установках нет, – откликнулся тот. – Но между собой пациенты почему-то общаются крайне редко.
– А можешь передать Роберту Марсу, что я хочу с ним встретиться? – поинтересовался я. – Скажи, что я новичок и хочу посоветоваться с ним, как со старожилом. Ему ведь через четыре года уже в клон переселяться?
– Через три, – откликнулся Дживс. – Хорошо, сейчас спрошу. – Он бросил пританцовывать на месте и замер. Я, не находя места, закружил вокруг.
– Он согласен, – ожил Дживс минут через десять, – и просит провести вас к нему. Следуйте за мной, – он устремился вглубь системы.
– Вот здесь, – притормозил он возле одной из белоснежных глыб-серверов, ничем, внешне, не отличающегося от своих собратьев. Издали он походил на громадный алмаз, вращающийся по одному ему ведомой орбите. В центре одной из граней зияло тьмой широкое отверстие – видимо, это и был вход внутрь.
Подтверждая мою догадку, Дживс устремился прямо в дыру. Последовав за ним, я оказался внутри узкого туннеля, освещенного лишь искорками, оставленными Дживсом в виде некоего инверсионного следа. Я двинулся вперед, словно Тесей, ведомый нитью Ариадны. Впрочем, путешествие по извилистым коридорам было недолгим и вскоре закончилось в прямоугольной нише, похожей на гигантский шкаф. Его стены были сделаны из непонятного дымчатого материала, который постоянно тек и менял структуру и цвет.
– Это что-то вроде прихожей, – сказал дожидавшийся меня Дживс. – Здесь вы должны принять антропоморфную форму.
– Что? – недоуменно спросил я.
– Каждого клиента в любое время дня и ночи окружает выстроенный им мир, – пояснил тот. – И в этом мире нет места непонятным сферам. Вы просто должны представить свой облик, так, как хотели бы выглядеть в жизни. Помните, что вы – просто информация, которая в цифровом мире может принимать любую форму и структуру.
Подавая пример, золотая сфера заволновалась, начала вращаться и вот передо мной уже стоит фигура, похожая на человеческую статую из жидкого золота. Я задумался, вспомнил предъявленную Ванессой Гольм, во время интервью, цифрографию и начал усиленно представлять, что сейчас выгляжу точно также.
– Ну вот, – услышал я Дживса. Я открыл глаза и лишь через секунду понял, что смотрю в зеркало, в котором отражаюсь я же, но шестидесятилетней давности. С трудом верилось, что я когда-то был таким бравым воякой. Еще труднее было поверить, что через восемнадцать-двадцать лет я буду выглядеть еще моложе и это не будет всего лишь набором байт.
– Теперь мы можем войти, – Дживс шагнул в появившуюся в одной из стен дверь. Я последовал за ним.
И оказался в обширном вестибюле офисного здания. Такие в изобилии можно было встретить в бизнес-центрах Москвы, Питера или Нью-Йорка. Впечатление о просторности помещения подчеркивалось колоннами, возносящимися возле стеклянных дверей входа. По широким мраморным плитам пола скрипели подошвы и цокали каблуки десятков мужчин и женщин, с деловым видом снующих туда-сюда. По интенсивности движения можно было предположить, что сейчас раннее утро или время обеда.
Следуя за Дживсом я направился к овальной стойке, за которой священнодействовала пара охранников, проверяя у входящих пропуска или вызванивая кого-то, к кому пришел гость. К моему удивлению, окружающие словно не замечали нас. Встречные «белые воротнички» шли либо мимо, смотря сквозь нас, либо, если вдруг кто-то оказывался слишком близко, просто огибали пространство перед собой, даже не задумываясь, отчего приняли такое решение.
Точно также проигнорировали нас и охранники вместе с рамкой металлоискателя. Мы спокойно прошли мимо них и направились к прозрачной трубе лифта. Поначалу я был ошеломлен реалистичностью всего происходящего. Будто я действительно волшебным образом перенесся из мира цифр и символов в реальный. Но затем я начал подмечать мелочи, которые вносили странный диссонанс в первоначальные впечатления. Во-первых, все мужчины и женщины, хоть и разные на первый взгляд, становились похожими на братьев и сестер, если я задерживал на них взгляд дольше нескольких секунд. Применив этот метод к деталям интерьера, я подметил другие несуразности: мрамор, оказавшийся простым пластиком; просвечивающие сквозь колонны входные двери; картины на стенах, разбивающиеся под пристальным взглядом на цветовую мозаику.
– Постой, – придержал я Дживса перед лифтом. – Я сейчас.
Я развернулся и зашагал к выходу из здания. Добравшись до стеклянных дверей, через которые виднелась обычная, вроде бы, улица делового квартала, я прошел через вращающийся барабан створок и замер. Уличную картину сменил плотный туман, в котором глаз увязал, как неосторожный олень в болоте. Передо мной расстилалось молчаливо-угрюмое серое ничто.
