– Ой, ты что, – попыталась она вырваться. – Помаду же размажешь. Нам выходить через пять мину…
– Ты хороша и без помады, – сказал я, оторвавшись от ее губ. – Посмотри, – я подвел Веронику к зеркалу, обнял за плечи.
– Ты тоже ничего, – она освободилась от объятия, встала рядом, взяла под руку. Из зеркала на нас смотрела и впрямь эффектная пара. Никогда не любил смокинг, но надо признать, что сидел он на мне не хуже парадного кителя. На Веронике было открытое бирюзовое платье, облегавшее фигуру, словно вторая кожа. Рукой, одетой в узкую кружевную перчатку, она смахнула с моего плеча невидимую пылинку, склонила голову.
– Я так рада, что ты ушел со службы. Шрамы, конечно, украшают мужчину, – коснулась она едва заметной, давно зарубцевавшейся белой линии, пересекающей правую бровь, – но каждый твой делает меня слабее.
– Если бы я не ушел, – улыбнулось мое отражение, – твой дед запер бы тебя на своем ранчо в Техасе, укрепленном не хуже Форт-Нокса. Боюсь, при штурме было бы много жертв, так что мне пришлось согласиться. И знаешь что? С тех пор я ни разу не пожалел. – Ее губы слились с моими и отвлекло нас от поцелуя только тихое угукание в глубине комнаты.
– Где носит эту девчонку? – Вероника посмотрела на часы и отошла к кроватке. Я последовал за ней.
– Тсс, – приложила она палец к губам. – Ложная тревога.
– Теперь я понимаю откуда пошла поговорка – спит, как младенец, – шепнул я ей на ухо. – Ты и они – лучшее, что было у меня в жизни.
Мы молча стояли и смотрели на спящих в кроватке братьев. Зачастую, когда я смотрел на них, не верилось, что я могу иметь какое-то отношение к появлению на свет такого чуда. И частичка меня уже никогда не умрет, перейдя к ним, а от них – к их детям, внукам и так до самого дня Страшного суда. Вот заугукал Джон, наверно, что-то увидел во сне, заворочался, за ним потянулся Роберт. Я наклонился, поправил одеяло, погладил по щеке Джона и тот затих. Выпрямился, повернулся к Веронике.
– Я так счастлива, – прошептала она, обнимая меня. – Не верю, что это когда-нибудь кончится.
Я держал жену в объятиях, когда ее тело содрогнулось и Вероника негромко ахнула. Я повернулся и снова посмотрел на братьев. На первый взгляд ничего не изменилось, дети все так же посапывали в кровати и…
– Уи, – всхлипнула Вероника и прикрыла рот рукой. – И тогда я заметил, что кончики маленьких детских пальчиков заалели и пурпур начал заливать их ладони, быстро перекинувшись выше, устремившись к предплечьям. Я потянулся и, дотронувшись рукой до запястья Роберта, почувствовал что-то горячее и мокрое. Поднес ладонь выше, ближе к свету. Пальцы жены впились в мои стальными клещами и в ее легкий аромат жимолости насильником ворвался тяжелый железистый запах с привкусом соли. Запах крови.
– Уи, уи, уи, – прижав руки ко рту, завыла Вероника. Я снова посмотрел в кроватку, но сейчас она была до половины наполнена кровью, так, что на поверхности виднелись лишь детские ручки чуть выше ладоней…
– Уи, уи, уи, уи…
– Твою мать! – Я лежал на полу, очумело вертя головой и соображая, где я и что со мной. Обрывки какого-то видения, вначале прекрасного, а затем ужасного, еще затуманивали разум, но я уже, со смесью облегчения и тоски, понял, что это всего лишь сон. Судя по всему, я упал с кресел, служивших мне кроватью. Но из-за чего?
– Уи, уи, уи, уи…
Сигнал тревоги! «Аргус» включил тревогу. Я одним прыжком бросился с пола прямо к столу, на котором стояла портативная версия интела со скачанными из облачного хранилища программами, плюхнулся в кресло, вогнал в ухо таблетку наушника и рявкнул:
– Голосовая связь! Доклад!
– Фиксирую сорок воздушных целей, предварительно опознаны как беспилотные комплексы точечного поражения, вероятность атаки – пятьдесят девять процентов, подлетное время – триста секунд, – забубнил в ухо «Аргус».
Одновременно с докладом над консолью интела выстраивалась голосхема полусферы, в которой отображалось пространство вокруг комплекса радиусом в двести километров. Вторгнувшиеся пришельцы отображались в ней бирюзовыми подмигивающими цилиндрами, похожими на сигаретные палочки. Нехитрые расчеты показывали, что сейчас к «Церебруму» мчались четыре десятка то ли ракет, то ли дронов, со скоростью семьсот метров в секунду, и вряд ли они спешили доставить мне пиццу или почтовую бандероль.
Выяснять, кто из самураев отважился на столь самоубийственный, для собственной карьеры, шаг, было некогда, так что я лишь запустил в фоновом режиме «Инквизитора» – заранее настроенный для такого случая кодон, целью которого было выявить откуда управляли атакой.
– Разработка алгоритма защиты.
– Выполнено. Корректировка опознания. Цели идентифицированы, как беспилотные дроны KFX-12Z, серия «Soaring Sentinel», находятся на вооружении Воздушных сил самообороны Японии. Координаты запуска уточняются. Прогноз траектории – атака объекта, вероятность – восемьдесят два процента.
Пространство над комплексом накрыла сетка, в каждой ячейке которой мигали символ, цифра или иероглиф. В оборонительном арсенале «Церебрума» отсутствовали какие-либо сканирующие воздушное пространство установки. Создатели комплекса поступили очень изящно и экономно. Защитные программы центра взаимодействовали с системами раннего оповещения Воздушных сил самообороны, получая от них необходимую информацию. Станции ВСО, естественно, зафиксировали летящих к Токио дронов, но, поскольку те прошли процедуру радиолокационного опознавания «свой-чужой», не восприняли их как враждебные цели. Алгоритмы «Аргуса», в свою очередь, просчитав конечную точку траектории «Стражей», подняли тревогу.
– Подлетное время – сто восемьдесят секунд.
Три минуты по нынешним временам – почти роскошь. Уже придя в себя после столь бесцеремонно прерванного сна, я вызвал технические характеристики «Стражей» и «Рапиры» – размещенной под парком установки, оснащенной зенитными ракетами. Кстати, а где там мой цифровой братец? Возможно, его виртуальные способности пригодятся в предстоящей схватке?
– Петр, ты тут? – сказал я громко, обращаясь в воздух. Молчание. Неужели тоже решил «поспать», отключив свой цифровой мозг? Впрочем, сейчас было не до этого.
– Расчетное время до ракетной атаки – девяносто секунд, – «Аргус» был неумолим.
Я быстро прокручивал данные дронов и ракетной установки. Основным предназначением «Стражей» была борьба с воздушными целями, так что убойная сила их ракет была не очень высока – это хорошая новость. Но вот то, что каждый из дронов был оснащен десятью ракетами, давало суммарный показатель в четыреста боезарядов, которые «Стражи» отстрелят на расстоянии в шестьдесят километров от комплекса. В дежурный пакет «Рапиры» входило пятьдесят ракет перехвата, тогда как по всем тактическим требованиям, для потенциального поражения воздушной цели необходимо, как минимум, две из них. Требовалось срочно что-нибудь придумать. Пролистав список вооружения «Церебрума», я решил рискнуть.
